И не ее одну посещали подобные мысли[472]. Когда Гладникофф и другие члены группы поделились своими сомнениями с Харари – который, в свою очередь, обсудил их с Замиром, бывшим уже в Осло и направлявшимся в Лиллехаммер, – эти сомнения были отвернуты. «Мы говорили им, что думали, что это не наш человек, – рассказывал оперативник под псевдонимом «Шауль». – Но Майк и Цвика (Замир) сказали, что это не важно. Они заявили: “Даже если это не Саламе, ясно, что это какой-то другой араб со связями среди террористов. Так что даже если мы не ликвидируем Саламе, то самое плохое, что мы сделаем, – уничтожим менее важного террориста, но все же террориста”».

Харари высказал свое мнение: «Семь оперативников позитивно идентифицировали сходство между человеком на фотографии и объектом, и только меньшинство группы считает, что это разные люди. Вам всем решать. И надо прислушиваться к большинству. Легче всего сказать “Не надо жать на курок”, но тогда дело кончится тем, что ничего не будет выполнено»[473].

Объект продолжали держать под наблюдением. В телефонном разговоре в субботу 21 июля Замир, не сумевший сесть на поезд до Лиллехаммера, приказал Харари продолжать операцию. В тот вечер мужчина вместе со своей девушкой сели в автобус и поехали в кинотеатр. Команда «Кидона», следовавшая на автомашинах и пешком, не выпускала их из вида. Около 22:30 пара покинула кинотеатр и села в автобус, направлявшийся к их дому. Когда они вышли из автобуса, рядом остановилась серая «вольво». Из нее вышли «Шауль» и еще один оперативник. Оба достали пистолеты Beretta с глушителями и выстрелили в жертву восемь раз, затем бегом вернулись к машине и уехали. Женщина не была ранена, она опустилась на колени рядом с упавшим мужчиной, заплакала и прижала к себе его окровавленную голову.

Киллеры подъехали к заранее определенному месту встречи, где их ждали другие члены группы, в том числе и Харари. «Шауль» доложил об успехе акции, но добавил, что видел, как женщина, ставшая свидетельницей убийства, записывала номер их машины, когда они отъезжали с места операции.

Харари приказал Арбелю спрятать машину где-нибудь на боковой улице[474] и выбросить ключи в водосток. Сразу после этого Арбель и Гладникофф должны были сесть на поезд до Осло, откуда вылететь в Лондон, а потом в Израиль. Другие оперативники должны были выждать несколько часов в арендованных квартирах, а потом также по одному улететь из страны. Тем временем Харари и еще два оперативника поедут машиной на юг до Осло, где сядут на паром до Копенгагена.

«Шауль» и Y. вылетели разными рейсами в Данию. Харари сел в самолет до Амстердама, уверенный в себе и светящийся от счастья. Ликвидация Саламе была последней ступенькой в его карьерной лестнице к посту директора «Моссада», который Харари должен был занять по окончании срока полномочий Замира[475]. И только в Амстердаме, включив телевизор, он понял, какая катастрофа только что произошла.

Человек, которого израильтяне убили в Лиллехаммере, был не Али Хасан Саламе, а Ахмед Бутики, марокканец, работавший официантом и уборщиком в бассейне[476]. Он был женат на женщине по имени Торилл, находившейся в то время на седьмом месяце беременности. Она описала, что произошло:

Шеф «Моссада» Замир пытался представить дело так, что никакой трагедии не случилось[478]. «Ни один из нас не может принимать только правильные решения. Неправильное определение цели – это не неудача. Это ошибка». Замир обвинил в произошедшем саму жертву: «Его поведение показалось подозрительным нашим людям, которые следили за ним. Он много ездил по городу. Цель этих поездок было трудно установить. Возможно, он занимался торговлей наркотиками».

Меири не присутствовал на месте операции, поскольку за день до нее порвал связку, и Харари отправил его в Израиль. По его версии событий, Бутики видели на встрече с известным боевиком ФАТХ Кемалем Бенамене. Поэтому Меири настаивал, что операция все равно прошла успешно. «Меня злит, когда ее рассматривают как неудачу, – говорил он. – Какая разница – ликвидирую я архиубийцу или его заместителя?»

Однако убедительных доказательств того, что Бутики был чьим-то заместителем, не имелось. По правде говоря, он никак не был связан с терроризмом, и инцидент в Лиллехаммере был не чем иным, как хладнокровным убийством бедного уборщика бассейна.

А для «Кидона» проблемы только начинались[479]. Пока шум вокруг операции стихал, Дан Арбель решил купить водопроводный вентиль и еще кое-какие вещи для своего дома, который строил в Израиле. Он положил их в багажник серой «вольво» – той машины, которую Харари приказал ему уничтожить, потому что свидетельница увидела ее регистрационный номер. Однако Арбелю не хотелось тащить свои довольно тяжелые покупки, поэтому вместо того, чтобы избавиться от «вольво», он приехал на ней в аэропорт Осло вместе с Гладникофф.

Полицейские ожидали на пункте возврата машин в аэропорту[480]. Арбель довольно быстро «раскололся» в ходе допроса, поскольку страдал клаустрофобией. «Только после операции, – говорил “Шауль”, – мы обнаружили в досье Арбеля сведения, что он страдал боязнью замкнутого пространства и сильно боялся поимки и допросов. Это было очень непрофессионально с точки зрения “Кесарии”. Человек пишет откровенную анкету, и никто ее не читает[481]. Если бы мы ознакомились с откровениями Арбеля, то немедленно отстранили бы его от операции».