Арбель рассказал полиции, где искать Авраама Гемера и Сильвию Рафаэль. Их поиски привели к поимке еще двоих оперативников. Для норвежцев стало ясно, что это было «целевое» убийство и за ним стоял «Моссад». Документы, найденные у задержанных (которые израильские оперативники должны были уничтожить по прочтении)[482], привели к обнаружению по всей Европе конспиративных квартир, тайных осведомителей, каналов связи и оперативных методов. Информация помогла силам безопасности Италии и Франции в расследовании «целевых» ликвидаций, которые производились в этих странах.

Шестеро задержанных были отданы под суд, что попало в газетные заголовки по всему миру и послужило причиной исключительных неприятностей в Израиле. Особенно досадным было то, что Арбель выдал все известное ему, даже номер телефона штаб-квартиры «Моссада» в Тель-Авиве. Израиль не признавал ответственности за убийство Бутики[483], но предоставил судебную защиту и другую помощь осужденным. Суд счел, что за убийством стоял «Моссад». Пятеро из обвиняемых были признаны виновными и осуждены на сроки от одного года по пяти с половиной лет, но после нахождения в тюрьме в течение непродолжительного времени все они были освобождены благодаря секретному соглашению, заключенному между правительствами Израиля и Норвегии[484]. После освобождения они были встречены в Израиле как герои.

Харари и Замир остались на своих постах, хотя инцидент, вероятно, разбил мечту Харари о том, чтобы стать шефом «Моссада». «Лиллехаммер стал полным провалом, от тех, кто следил за объектом, и до тех, кто в него стрелял, от «Моссада» до самого государства Израиль, – говорил ветеран “Кесарии” Моти Кфир. – Каким-то чудом именно те, кто был прямо повинен в том, что случилось, вышли из этой ситуации без малейшего ущерба»[485].

Этим чудом была Голда Меир, главная почитательница «Моссада»[486]. Харари утверждал, что он и Замир признали свою ответственность за провал и просили у Голды Меир немедленной отставки. Но она не хотела и слышать об этом. Она заявила, что есть еще много важных дел, которые нужно исполнить, что мы нужны и должны остаться. В течение нескольких последующих недель, когда Харари пытался вызволить своих людей из тюрьмы, Голда приглашала его в свою скромную квартиру на севере Тель-Авива и, по словам Харари, «поила меня на своей кухне чаем и всячески старалась подбодрить».

И все же провал в Лиллехаммере сделал политику «Кесарии» гораздо более осторожной. 4 сентября Харари руководил большой операцией «Кесарии» и «Радуги» в Риме, в ходе которой выслеживалась группа «Черного сентября», возглавляемая Амином аль-Хинди, еще одним фигурантом списка объектов ликвидации за участие в мюнхенской трагедии. Эта группа действовала при поддержке ливийского диктатора Муаммара Каддафи, который вооружил ее шестью переносными зенитными установками SA-7 «Стрела», с помощью которых группа планировала сбить самолет El Al сразу после взлета из аэропорта Фьюмичино[487]. Харари и его команда следовали за группой, когда она перемещала ракеты в квартиру в Остии – пригороде Рима, находившемся, по словам Харари, «на расстоянии выстрела из рогатки от аэропорта»[488]. Террористы планировали запустить ракеты с крыши здания.

На расположенной поблизости детской площадке, где дети играли под присмотром матерей, Харари и Замир спорили с Меири, умолявшим их: «Разрешите мне пойти в квартиру. Я положу их всех за минуту и возьму ракеты».

Но после фиаско в Лиллехаммере Замир проявлял повышенную осторожность. Перекрывая настоятельные возражения Меири, он сказал: «Неемия, не сейчас. Мы проинформируем итальянские спецслужбы и попросим их заняться этим».

«И что мы получим от этого? – спросил Меири. – Арабы угонят итальянский самолет или создадут для итальянцев какую-то другую угрозу, и те их отпустят».

«Если их целью действительно является самолет El Al, то мы взорвем не только квартиру, но и все здание, но пока до того, как они решатся запустить эти ракеты, еще много часов, – ответил Харари. – Кроме того, когда мы взрывали Хамшари, мы знали, что бомба повредит только лампу и стол, а также разобьет ему голову. А здесь? Как я могу разрешить тебе открыть огонь в шестиэтажном доме, если мы не знаем соседей и не можем предугадать, кто еще пострадает? Может, в этом доме живет премьер-министр Италии? А может, его бабушка?»

Это не убедило Меири. Он еще сильнее разозлился, когда Замир приказал ему представлять «Моссад» в работе с итальянской полицией и показать им нужную квартиру, потому что Меири лучше всех говорил по-итальянски. «Если они увидят меня, я сгорю. Я никогда больше не смогу принимать участие в боевых операциях».

Харари постарался успокоить его. «Не волнуйся, Неемия. В Израиле есть прекрасные пластические хирурги. Мы сделаем тебе новое лицо, которое будет лучше, чем нынешнее. Иди и покажи им квартиру»[489].

Итальянцы арестовали всех членов группы аль-Хинди[490], но, как и предсказывал Меири, все они были освобождены через три месяца под давлением Каддафи.