вал на мельницу!» Только этот богатый взял хлеба, всего, а бедный ничего не взял с собой. Вот день проходит, два. Бедный мельник есть очень захотел. Просит у брата: «Брат, дай мне поесть!» — «Что ж, — говорит, — ты из дому не взял? Дай глаз выколю, дам тогда». Он думал, думал: «На, — говорит, — глаз, нечего делать». Он ему глаз выколол, дал хлебца кусочек. Вот они по лесу опять ходили, ходили, снова есть захотел брат. Просит: «Брат! Дай мне хлебца!» — «Дай, — говорит, — другой глаз выколю!» Он думал, думал. Есть хочется, а глаз жалко ему. «Нечего делать, — говорит, — на, брат, коли!» Вот он выколол второй глаз, дал хлебца ему и ушел от него.

Пришла ночь, залез этот слепой мужичок на сосну. Приходят три окаяшки[97], залезли под сосну и говорят меж собой. Один говорит: «Я вот что знаю: кто слеп, утром встань пораньше, до свету, помажь росой глаза — прозреешь!» А другой говорит: «А я вот что знаю: в одном месте мельницу делают, пруд копают — воды нет. Если в таком-то кусте раскопать, в пруду много воды будет!» Третий говорит: «А я вот что знаю. У царя дочь больна. Поймать лягушку, изжарить, отдать ей съесть — здорова будет!»

Мужичок выслушал все эти речи. Ушли они, он слез с сосны утром, помазал себе глаза росой — стал немного видеть. Помазал еще раз — больше стал видеть. Помазал в третий — совсем прозрел. Отправился он туда, где мельницу делают, пруд копают. Пришел: «Что вы, братцы, делаете?» — «Копаем пруд, а воды нет». — «Что дадите, если я вам воду пущу?» Подрядчик говорит: «Вот тебе лошадь и денег сколько хочешь дам, только сделай, пожалуйста!» Он им и сказал: «Вот в этом месте куст раскопайте!» Раскопали куст, воды много стало, и дали мужичку много денег за это.

Отправился мужик к царю. Подходит ко дворцу, там спрашивают: «Что за человек такой?» — «Я, — говорит, — слышал, что у царя дочь нездорова. Я могу ее вылечить!»

Царь услыхал, позвал его к себе: «Что, — говорит, — братец, ты можешь мою дочь вылечить?» Он говорит: «Могу! Прикажите лягушку поймать, изжарить, дать вашей дочери съесть — и будет здорова!» Поймали лягушку, изжарили, дали ей. Съела она, стала здорова. Царь его за это поблагодарил: «Что угодно бери!» Взял мужик много денег, и злата, и серебра.

Приезжает домой. Дома обрадовались ему. «Где ты был?» — спрашивают. Он рассказал и посылает к брату своего сына: «Ступай, меру принеси, у дяди попроси!» Прибегает сын к дяде: «Дяденька! Дай меру, батюшка велел просить!» — «На что ему?» — «Не знаю».

Вот мальчик принес меру, стали деньги мерить. Смерили, велели мальчику меру отнести. А к мере-то пятака два прилипло. Увидел это брат. «Должно быть, — говорит, — он деньги мерил! Пойду схожу к нему!» Пришел и спрашивает: «Брат, ты никак деньги мерой мерил?» — «Да, деньги». — «Где же ты взял их?» Он рассказал все.

Старший брат и говорит: «Поди в лес, мне глаза выколи». Пошел он с ним в лес, выколол ему глаза. Тот, слепой, на сосну залез.

Пришли три окаяшки и говорят: «Ты что знаешь? А я вот что знаю: один мужик прозрел!» Другой говорит: «А я вот что знаю: мельница мелет, где пруд-то копали, а воды не было!» Третий говорит: «А я вот что знаю: царская дочь выздоровела. Кто-нибудь был, нас подслушал…» — «Нет ли, — говорят, — кого тут теперь?»

Взглянули, увидели, что мельник наверху сидит, и разорвали его, дружка.

74. Церковная служба

Выходит дьякон.[98] Становится на амвон[99], а поп и говорит: «Дьякон, дьякон, посмотри-ка в окошко, не идет ли кто, не несет ли чего?» Дьякон отвечает: «Старуха идет, горшок масла несет!» А дьячок[100] поет: «Подай, господи!»

Поп опять: «Дьякон, дьякон, посмотри-ка в окошко, не идет ли кто, не несет ли чего?»

Дьякон отвечает: «Старуха идет, четверть ржи несет!» Дьячок опять поет: «Подай, господи!»

Поп опять говорит: «Дьякон, дьякон, посмотри в окошко, не идет ли кто, не несет ли чего?» Дьякон отвечает. «Идет мужик, несет дубину на поповскую спину». Поп и дьячок поют: «Тебе, господи!»

75. Безграмотная деревня

Деревня была безграмотна, и поп безграмотный, и дьякон безграмотный, да и дьячок безграмотный. А церковь была, службы служили. Прознал архиерей об этом, поехал полюбопытствовать. Приехал к попу, поп побежал к дьякону: «Вот беда! Архиерей приехал, как мы служить станем?» А дьякон сказал: «А как-нибудь выкрутимся!!» Поп говорит ему: «Ты то пой, что я буду!» А дьячок: «А мне уж надо свое петь на крылосе[101], не с вами!» Поп в ответ: «Что знаешь, то и валяй!»

Зазвонили к обедне, поп архиерею и говорит: «Владыка, благослови!» — «Бог тебя благословит, поди служи!»

Поп пришел в церковь, одел ризу[102]. Архиерей пришел, в алтарь стал: «Ну, починай, служи!»

Поп запел — голос громкий:

О-о-о! Из-за острова Кельястрова

Выбегала лодочка осиновая,

Нос-корма раскрашенная,

На серёдке гребцы-молодцы.

Тура-мара и пара!

Дьякон тоже запел:

О-о-о! Из-за острова Кельястрова,

Выбегала лодочка осиновая…

А дьячок на крылосе:

Вдоль по травке да вдоль по муравке,

По лазоревым цветочкам…

Архиерей послушал да рукой махнул: «Служите, как служили!» И уехал прочь.

76. Поп и дьякон

Жили-были поп да дьякон. Приход[103] бедный был: не во что ни обуться, ни одеться, и в изголовье положить нечего. Вот и придумали они, как на сапожишки разжиться. Дьякон говорит: «Давай-ка, поп, я буду воровать, а ты будешь ворожить». Поп спрашивает: «А что будешь воровать?» — «Лошадей! В поле буду их прятать, ты ж будешь деньги брать, про лошадей рассказывать!»

Вот дьякон пошел ночью, троечку лошадей спёр и в овраг их отвел. Попу говорит: «Ну, поп, я троечку лошадей спер и в овраг отвел. Пришлю к тебе мужиков, ты будешь гадать, по черной книге читать, по сотне рублей денег брать. Чур,