на поиски кого-нибудь, кого можно было бы убить, но сейчас, казалось, был самый неподходящий момент для этого.

Аврора нуждалась во мне, я был нужен им обоим здесь. Я придвинул стул к кровати, опустился в него и закинул ноги на матрас. Занавески не загораживали фонарь перед нашей комнатой, так что я мог видеть лицо Рори, когда она спала.

Сегодня ночью ей не снилось никаких непристойных снов, но, тем не менее, ее сон был прерывистым. Баттиста зашевелился около пяти утра, и глаза Рори медленно открылись, а затем широко раскрылись, когда она увидела, что я наблюдаю за ними.

Она нахмурилась и медленно села. Ее волосы были взъерошены, а глаза немного припухли. Она все еще была самой красивой девушкой, которую я когда-либо видел, и от этой мысли мне захотелось встать и убежать, как гребаному трусу.

Мне не нравился оборот, который часто принимали мои мысли, когда я смотрел на Рори, особенно в последние недели, и я чувствовал, что последние двадцать четыре часа ухудшили ситуацию.

— Как долго ты наблюдаешь за мной? Это действительно тревожит, — сказала она хриплым ото сна голосом, поглаживая Баттисту по голове. Я сомневался, что он снова заснет.

— Возможно, часа два. Я не смог снова заснуть.

Аврора взяла Баттисту на руки.

— Ты можешь разогреть его утреннюю овсянку в микроволновке?

Я встал и взял одну из банок с едой, помеченную как «завтрак», затем поставил ее в микроволновку.

Аврора встала.

— Ты можешь покормить его, чтобы я могла быстро принять душ?

Она выжидающе подняла брови. Мне действительно не хотелось оставаться с ребенком наедине, не говоря уже о том, чтобы кормить его, но я опустился на стул и позволил Авроре посадить его мне на колени. Баттиста пытался прижаться к Авроре, очевидно, не желая, чтобы мы оставались одни, ровно как и я. В конце концов ей удалось его отпустить.

— Ты справишься.

Мы с Баттистой оба смотрели, как Аврора исчезла в ванной.

Вздохнув, я взял ложку и погрузил ее в еду. Баттиста позволил мне покормить его, хотя его взгляд то и дело устремлялся на дверь ванной, ожидая возвращения Авроры.

— Я тоже жду ее, приятель, — пробормотал я.

Аврора

На следующий день, убедив родителей в необходимости моего скорейшего переезда, я позвонила Карлотте, чтобы сказать ей, что перееду в нашу квартиру сегодня, а не через две недели, как планировалось изначально. Она сразу же заподозрила неладное, желая знать причину этому, и не сделал ли что-нибудь Невио. Я солгала, что просто больше не могу выносить его несносное присутствие на гонках, и спросила ее, может ли она тоже переехать пораньше. Диего запретил ей переезжать в квартиру одной, даже на несколько недель.

Когда мы с Невио прибыли в Лас-Вегас во второй половине дня, я снова предупредила его:

— Тебе нужно провести с ним день, пока ситуация не прояснится. Я позвоню тебе, когда ты сможешь привести его ко мне сегодня вечером.

Невио уставился на мальчика с огромными глазами, который тряс погремушкой и быстро сосал свою новую пустышку. Я сомневалась, что у него когда-либо раньше была погремушка, учитывая, насколько загипнотизированным он был.

— И что прикажешь мне с ним делать?

— Я не знаю. Отведи его в парк и погуляй с ним в коляске. Я приготовила для тебя порции его молока и положила в сумку для кормления столько детского питания в бутылочках, что его хватит на неделю.

— Я не смогу заботиться о нем больше нескольких часов, Рори, поверь мне.

Я стиснула зубы.

— Ты говорил это раньше, и я постараюсь избавиться от всех, кроме Лотты, как можно скорее, но до тех пор ты несешь ответственность за своего сына. Мои родители все равно что-то подозревают. Они, наверное, думают, что у меня скоро случится нервный срыв.

Если дела и дальше будут развиваться таким образом, возможно, это действительно произойдет.

Он медленно кивнул, но я могла сказать, что ему это не понравилось. Он мог с этим смириться. Я выпрыгнула из машины и направилась к охраняемым воротам особняка моей семьи. Они открылись, когда я подошла к ним, и Невио тронулся с места, когда передо мной появился папа.

— Что это значит? — спросил папа, глядя вслед уезжающему Невио.

Я пожала плечами.

— Я думаю, он хочет вернуться на гонку. Или, может быть, он в настроении кого-нибудь убить. С Невио никогда не знаешь наверняка.

Папа прищурился, глядя на меня.

— Что происходит, Аврора?

Я вздохнула, выигрывая время, чтобы придумать ответ.

— Когда я помогала в наркологическом диспансере, мне вспомнился Невио. Он пристрастился не к наркотикам, а к острым ощущениям от убийства, и я подумала, что могла бы помочь ему в этом. Но он неизлечим, и меня просто тошнит от его выходок. Я хочу помогать людям, которые действительно хотят и нуждаются в моей помощи.

Папа кивнул, но его подозрения остались.

— Я мог бы сказать тебе это раньше. Характер Невио постоянен и, вероятно, однажды сделает его Капо, внушающим страх. Если ему иногда удастся держать себя в руках, может быть, он даже станет уважаемым человеком. Но тебе нужно заботиться о себе, а не о нем. Мы с твоей мамой беспокоимся. Менять планы в срочном порядке — не в твоем стиле, Аврора.

— Я чувствую, что моя жизнь находится в невесомости. До сих пор каждый шаг вперед для меня был ясен, но теперь, когда я закончила школу, появилась неопределенность. Мне трудно, потому что я хочу знать, что ждет меня впереди, но я не знаю. — Это даже не было ложью. Казалось, еще ничего не решено. Я не была уверена, чем займусь в будущем, но в то же время мои возможности были ограничены как у дочери высокопоставленного мафиози.

Папа кивнул, затем приподнял бровь.

— Мы могли бы устроить свадьбу, тогда в одном можно было бы быть уверенным.

Я могла сказать, что он говорил несерьезно.

— Тебе было бы труднее отдать мою руку, чем мне вступить в брак.