Тут все было гораздо проще. Все ружья с разболтанными замками и стволами, имевшими хоть какие-то дефекты, тут же разбирались и готовились к переплавке. Попутно Мишка создавал себе небольшой запас запасных частей. Пружины, бойки, винты, скобы – все это складывалось в отдельный ящик. Все разобранное Илкен выносил на улицу и складывал в ящики, готовя к вывозу в депо.

Разобравшись с оружием, Мишка занялся боеприпасами. По сути, его интересовали только патроны к нарезному оружию. Припас к гладкостволу он планировал переснарядить по своей технологии. Если времени хватит. Главными для него были латунные гильзы и капсюли. Чуть подумав, он рассортировал все охотничьи патроны и, захлопнув ящики, устало усмехнулся:

– Вот и все, приятель. Папаню твоего мы надолго заботами обеспечили. Патроны перекручивать ему долго придется, – проворчал он, глядя на Илкена.

– Так хороший вроде патрон. Чего с ними делать? – удивился парень.

– Старые они, – вздохнул Мишка. – Осечься могут. И чтобы этого не было, придется их разбирать и старый порох сушить, а потом со свежим смешивать. Да и не знаем мы, чем их зарядили. Пулей или дробью. В общем, работать надо.

– Это да, – закивал Илкен. – Плохо, что для винтовок патронов мало.

– А вот для винтовок вам придется патроны у хунхузов отбивать, – усмехнулся Мишка. – У наших купцов такие патроны редко бывают. Да и дороги они. Ну да это пусть Торгат решает. Я, что мог, сделал.

– Ты много сделал, Миша, – помолчав, тихо ответил Илкен. – Нам теперь есть чем любого бандита встретить. Отец рад будет.

Их разговор прервали тяжелые шаги на лестнице. Урядник, едва протиснувшись в двери, окинул мастерскую внимательным взглядом и, одобрительно кивнув, с заметным удивлением проворчал:

– Лихо справились. Неужто все разобрали?

– Да чего там разбирать-то, Николай Аристархович, – отмахнулся Мишка. – Половина этого железа и слова доброго не стоит. Его сразу в переплавку отложили. А что пригодится, вон, в ящиках. Ну и себе кое-что на запчасти оставил, – закончил Мишка, приподнимая крышку ящика.

– А приклады куда? – спросил урядник, заметив груду деревяшек в углу.

– Дрова. Часть с трещиной, часть рассохлась, а часть повело от сырости, – отмахнулся парень.

– Выходит, можно пролетку грузить? – задумчиво уточнил толстяк.

– Так если здесь она, сейчас и погрузим.

– Пошли, – решительно скомандовал урядник.

– Сейчас, дядя Николай. Илкен, берись, потащили, – велел Мишка, указывая на ящик с винтовками. – По пути ко мне заедем, отобранное скинем, а потом уже со спокойной душой в депо, – пояснил Мишка, вытаскивая груз из мастерской.

– Добро. Сам с вами поеду, – усмехнулся урядник, всем своим видом давая понять, что от случившейся негоции получает настоящее удовольствие.

Спустя сорок минут, разгрузив собранное оружие в сени своего дома, Мишка повел пролетку в сторону депо, оставив Илкена на хозяйстве. В депо, быстро договорившись с мастером литейного цеха, урядник демонстративно пересчитал ящики и, отступив, величественно кивнул Мишке. Ловко вываливая все железо в кучу, Мишка мысленно потешался, глядя, как литейщики равнодушно наблюдают за выгрузкой. Все сложилось так, как парень и планировал.

* * *

Хотя прошедшие несколько дней были суетливыми и загруженными, но не обошлось без эксцессов. Такая крупная партия уже выделанной пушнины не могла пройти не замеченной. Особенно с учетом того, что ушла она не в факторию и не купцам, которые на ней и специализируются, а человеку, который занимался в основном продуктами питания. Впрочем, купцы второй-третьей гильдии занимались обычно всем подряд. Главное, чтобы это не сильно расходилось с законами.

Дли Мишки же в данной ситуации главное было не то, кому продать, а то, кто больше даст. Приятель урядника, используя все свои связи и знакомства, полностью закрыл все потребности хантов в товарах, да еще и ему самому Мишка крепко помог охотничьим припасом. Через него же парень сумел добыть три десятка новеньких бочонков. Растолкав по ним большую часть купленного, Мишка уже не спеша перевозил товар в свой сарай, когда дорогу ему преградила роскошная пролетка.

На козлах сидели сразу двое, а в салоне, или как там оно называется, находился жилистый крепкий мужик лет пятидесяти. Удивленно посмотрев на вставшую почти поперек дороги пролетку, Мишка недоуменно хмыкнул и, взяв соседскую кобылу под уздцы, двинулся в сторону, намереваясь обойти препятствие. Соскочивший с козел один из мужиков шагнул навстречу, вскидывая руку, и тут же осекся, подавившись словами. В лоб неизвестному смотрел ствол револьвера.

– Лучше уйдите по-хорошему, – прошипел Мишка. – Стрелять стану сразу, едва только кто пальцем шевельнет.

– Ты это, парень, уймись, – проговорил сидевший в пролетке мужик с заметной растерянностью. – Мы не воевать приехали. Поговорить бы надо.

– Вас тут трое. Вот и поговорите, – фыркнул Мишка и, шевельнув стволом, приказал: – В сторону, пока башку не снес.

– Зря ты так, – угрюмо бросил мужик, явно не зная, как реагировать на создавшуюся ситуацию.

Он ожидал всего. Криков, угроз, размахиваний топором, но не револьвера, возникшего в руке парня словно по волшебству. С первого взгляда было ясно, что оружием этот парень пользоваться умеет. А если вспомнить, что прибравший к рукам всю реальную власть в городе урядник весьма к нему благоволит, то невольно задумаешься, а так ли и нужна та пушнина. Но с другой стороны, давать слабину, да еще и при разговоре с мальчишкой, означает потерять любое уважение. Так что сидевший в пролетке купец, собрав в горсть всю свою гордость и смелость, не спеша слез на землю и, заложив большие пальцы рук за пояс, вздохнул:

– Ты чего это правила нарушаешь, парень?

– И какие же правила я нарушил? – иронично хмыкнул Мишка, делая шаг в сторону так, чтобы держать в поле зрения всех троих. – Не балуй, стрельну без второго слова, – пригрозил он мужику, заступившему ему дорогу.

– Промеж купцов и охотников давно сговор есть. Ежели ханты пушнину отдают, то ее только в факторию или к тем, кто пушниной промышляет. А ты что затеял?

– А мне ваши уговоры до фонаря. Раз цену не даете, то и договора нет, – презрительно скривился Мишка. – Мне ханты ближе, чем вся ваша свора. Еще чего скажешь?

– Наглец, – зарычал купец, окончательно теряя голову от злости.

– Какой есть. А вздумаешь мстить, сгоришь вместе с лабазом своим, – рявкнул в ответ Мишка, чувствуя, как от злости на загривке шерсть дыбом становится.

– Да он совсем бешеный, хозяин, – растерянно проворчал стоявший у пролетки мужик. – Недаром про него говорили, что он одного ссыльного голыми руками убил. А у того с собой нож был.

«И откуда ты такой информированный взялся?» – подумал Мишка, настороженно рассматривая мужика.

– Голыми руками, говоришь? – растерянно переспросил купец. – И что, никто его за это к судье не потащил?