чуть растерянно сказал Скороход. — Так быстро сложно сказать.

И я поняла, что какая же Любаша была дурочка, что терпела это все. Или она не видела?

— А сейчас у тебя только Алла? — усмехнулась я, — ну вот не поверю.

— Ну с Аллой у нас по-настоящему, — сказал Скороход, — а так-то, есть тут одна… рыженькая такая… в самом соку бабец.

Я ухмыльнулась. Примерно так я и думала.

Хлопнула дверь — вернулась Алла. А я вышла, давая им возможность отрефлексировать ситуацию и сделать правильные выводы. И вот после всего этого я и отсиживаюсь здесь и сейчас, на лавочке, с бабками. Пусть они там примут правильное решение.

И я не ошиблась в своих расчётах.

Буквально через часа полтора меня вызвали на кухню, где Скороход и Алла, заваливая меня ворохом комплементов, попытались взвалить детей на меня.

— Ну ты сама подумай, Любаша, — ворковала Алла, — ты женщина бездетная, сейчас вон вообще одна останешься, в таком возрасте. Да и здоровье уже не то. А тут два помощника у тебя будут.

— Да зачем они мне? Сама справлюсь, — пожала плечами я.

— А на старости кто тебе стакан воды подаст? — попытался вразумить меня Скороход.

— До старости ещё дожить надо, — философски ответила я.

— С детишками веселее, — попыталась донести до меня мудрую мысль Алла.

Тут из детской комнаты донеслось бодро-фальшивое: «… я их так хочу-у-у согреть теплом, о белые ро-о-озы-ы-ы…», и она сдулась.

Дальше сидели, пили чай молча. Под яростный аккомпанемент постсоветской попсы в исполнении подростка на тропе войны. Причём без слуха и голоса, но с азартом и диким желанием всем доказать.

Минут через пять Алла не выдержала и выразительно зыркнула на Скорохода:

— Любаша, слушай, — вздохнул он, не зная, как сформулировать. На него с ожиданием уставились мы с Аллой. Причём ожидали мы одного и того же.

А он сидел и тупил.

И тут я поняла, что если сейчас не разрулю эту ситуацию, то он так и будет мямлить, а я останусь без детей, денег и квартиры.

— Я поняла, — сказала я, — вы хотите сбросить на меня этих жутких невоспитанных детей, да?

Алла поперхнулась чаем, Скороход закурил.

— Молчание — знак согласия, — сказала я и добавила, — ну что же, я могу. Вот только что мне за это будет?

— В смысле? — удивился Скороход.

— Ты считаешь, что я из любви к ближним должна взвалить на свою шею двух чужих мне и к тому же проблемных детей?

— Ну, понимаешь, Люба… — начал было Скороход и сдулся.

Опять замолчали. Надолго.

— Ладно, — решительно сказала я, — скажу так: вижу, что у вас затруднение. Сейчас детей некуда забирать, да?

— Да! — хором ответили Скороход и Алла.

— И вы хотите, чтобы я помогла вам с детьми, да?

— Да!

— Но хотите это бесплатно, да?

— Эммм… — заблеял Скороход.

— Любаша… — это уже Алла.

— А ничего, что ты мне семью разбила и теперь я останусь в одиночестве и в моем возрасте замуж уже не выйду⁈ — кивнула я Алле.

Та потупилась.

— А ничего, что ты крутил любовь на стороне постоянно? И мало того, ещё и отпрысков теперь на меня хочешь скинуть! — упрекнула я Скорохода.

Тот нервно закурил новую сигарету.

— Так вы точно ребята, считаете, что я аж бегом побегу подставлять вам плечо? С чего бы? За всё то хорошее, что вы для меня сделали, да?

Скороход и Алла переглянулись.

— А что именно ты хочешь? — спросил Скороход после паузы.

Вооот. Уже ближе к делу.

— Пожалуй, озвучу, — чинно кивнула я, — а то мы так до утра решать будем.

— Да, озвучь уж, — сказал Скороход.

— И озвучу. — Пожала плечами я и принялась загибать пальцы, — первое. Нужно, чтобы ты написал полный отказ от детей. Не хочу воевать с отделом опеки и попечительства.

— Сделаю! — с явным облегчением сказал Скороход.

— Второе, — пропустила мимо ушей его слова я, — эта квартира. Ты должен переоформить свою часть на меня и детей. Завтра же.

— Как это — переоформить квартиру⁈ — вскинулся Скороход, — а где я жить буду?

— Да не вопрос, живи тут, — с усмешкой пожала плечами я, — тогда я сейчас же напишу отказ на детей. Живи, Петя.

— Люба!

— Что Люба? Что Люба⁈ — возмутилась уже я, — ты решил скинуть на меня своих ненормальных проблемных, невоспитанных детей, а где я жить с ними буду — ты не подумал⁈ На улице⁈ На вокзале⁈ Где⁈ И, кстати, кто дал тебе право давать разрешение от моего имени на то, чтобы дом отца Тамарка продала⁈ Старика ты тоже на улицу выбросил, да⁈ Вот так ты к людям, Пётр⁈ Всех на улицу! Лишь бы тебе было хорошо!

— Успокойся, Люба! — примирительно поднял руки Скороход, — за отца извиняюсь, был в дупель пьян. А эта зараза подсунула. Я и подписал. Не помню, Люба. Может, и не подписал. Говорю же, пьяный был…

— Ладно. Вернёмся к этому жилью, — я с вызовом посмотрела на Скорохода.

— Ладно, я перепишу на тебя свою долю, — вздохнул Скороход, — но с условием, что ты не будешь выписывать отсюда детей.

— Согласна, — кивнула я.

— Всё? — обрадованно спросил Скороход, — Может, тогда обмоем это дело, а, девочки?

— Не всё, — покачала головой я.

— Что ещё? — удивился Скороход.

— А то! — прищурилась я и