– Боюсь, что нет. Однако я уверена, что он вернется сюда, когда будет готов. Я отправлю записку, как только он вернется. У вас нет причин портить себе вечер, оставаясь со мной и предлагая свою поддержку.

Эш прищурился и сказал:

– У меня почему-то складывается впечатление, что ты пытаешься избавиться от нас.

– Признаться, так и есть. Твое присутствие здесь не принесло плодов, и, что вполне вероятно, кареты, стоящие у наших дверей, мешают ему вернуться домой.

Эшбери выглядел так, как будто размышлял над тем, что будет с ним, если он попытается ее задушить.

– Она совершенно права, – заявила Минерва, вскочив на ноги. – Нам следует удалиться.

Эш указал на Джулию пальцем и напомнил:

– Пришли записку, как только он вернется.

Минерва обвила рукой палец мужа и сказала:

– Дорогой, это очень грубо.

– Я хочу знать, что с ним все в порядке.

– Я отправлю вам записку.

Эш все еще казался несколько недовольным, когда провожал леди к выходу.

Джулия подождала полчаса, прежде чем приказала лакею приготовить карету.

* * *

Он знал, что она поймет, где он…

В половине девятого она вошла в библиотеку резиденции, которую Эдвард начал снимать в прошлом году. Он поднялся с кресла у камина и сказал:

– У меня есть бренди.

Он уже поставил бокал для нее на стол возле кресла.

Джулия коснулась его лица и пристально посмотрела на него.

– Зачем ты это сделал?

– Я же сказал, что все улажу.

– Но не публично и не перед всем обществом.

– Единственный способ защитить тебя и Элли – это представиться лаской. Поскольку, согласно моей истории, ты только что узнала о своем вдовстве и у тебя нет причин оставаться в Лондоне. На самом деле в подтверждение моего рассказа будет лучше, если я верну скорбящую вдову в Эвермор. Люди ожидают, что ты будешь искать уединения. Я могу вернуться туда позже, чтобы разобраться с ситуацией.

Поднявшись на носки, она поправила его волосы и сказала:

– Мне кажется, я не могу любить тебя еще сильнее.

А потом поцеловала его.

Обняв Джулию, он наклонил голову, чтобы сделать поцелуй глубже. Он будет скучать по ее вкусу, языку и губам. Она замурлыкала, не заметив, как страсть вновь охватила ее.

Очнувшись, она отстранилась, села в кресло и подняла бокал:

– За моего волка!

Он не чувствовал себя волком, но тем не менее сел и сделал глоток скотча.

– Эшбери беспокоится о тебе, – сказала Джулия, едва пригубив бренди, и поставила бокал на стол.

– Вот почему я пришел сюда. Я знал, что он будет искать меня и напомнит о том, что несколько месяцев назад призывал раскрыть правду. Я не хотел слышать, как он злорадствует по этому поводу, доказывая свою правоту.

– Он не злорадствовал. Полагаю, он искренне беспокоился о том, что тебе нужен друг.

Все, что ему было нужно, – это она. А она больше не принадлежала ему.

– Это он тебе сказал?

– Нет, мне нанесли визит три герцогини.

– Эшбери и… – Он удивленно изогнул брови.

– Ловингдон и Авендейл.

– Ах да.

– Я не уеду из Лондона и не оставлю тебя одного. Я буду на твоей стороне и подтвержу все твои слова.

Он не хотел, чтобы она оставалась здесь на сезон. Она была в безопасности, но его не захотят видеть в высшем свете.

– Позволь мне отвезти тебя в Эвермор. Я не останусь в Лондоне. Я перееду в другое поместье. К тому времени, когда твой траур официально закончится, все забудут о скандале.

– Именно так и сказала Минерва. Что тебя в скором времени простят.

Он поднял бокал и ответил:

– Будем надеяться, что она права. Я хотел бы заехать в Хэвишем, если ты не возражаешь. Я знаю, поместье немного не по пути, но хочу, чтобы Марсден увидел Элли. Он – единственный, кто может хоть отчасти стать для нее дедушкой.

– Нам придется объяснить ему, что случилось.

– Локк уже сказал ему правду. Он хотел, чтобы его отец оплакивал правильного брата.

– Значит, нам будут рады.

– Нас встретят с распростертыми объятиями.

– Хорошо. Тогда я хочу остановиться там. – Она огляделась вокруг и добавила: – Никогда раньше не была в твоей резиденции. Она ни капельки на тебя не похожа.

– Большая часть мебели принадлежала Эшу. Как обычно, я пошел легким путем – купил все, что тут находилось.

Она нахмурилась и ответила:

– Ты не ищешь легких путей, Эдвард. И я не верю, что ты когда-либо искал их. Ты сделал многое, чтобы заставить людей поверить в то, что ты бездельник, но на самом деле это не так.

– Ах, ты меня раскусила, не правда ли?

– Да, мне кажется, раскусила, – сказала она, допив свой бренди. – Итак, в твоей резиденции есть спальня?

– Еще одна ночь?

– Еще одна ночь.

Было приятно видеть, как на горизонте появляется Хэвишем. Эдвард не осознавал, насколько сильно скучал по этому месту, пока вновь не увидел его.

– Мы дрались, – тихо сказал он, когда карета свернула на дорогу, которая должна была привести их к поместью. – Мы с Альбертом дрались всю дорогу в Хэвишем-холл и довели солиситора до ручки.

– Как думаешь, твой отец знал, что Марсден сходил с ума? – спросила Джулия.

За время долгого пути они едва обменялись парой слов. Всю дорогу они просто обнимали друг друга. Столько всего еще нужно было сказать!

– Конечно нет. Я не знаю, знал ли кто-нибудь, как сильно он страдал после смерти жены.

– Но сойти с ума…

Эдвард промолчал, решив не показывать, что понял ее. Он забывался в крепких напитках, а Марсден потерялся в прошлом и не пытался отпустить воспоминания. Если бы Джулия ушла навсегда, он бы сделал то же самое. Хотя их будущие отношения должны были быть целомудренными, он, по крайней мере, мог время от времени разговаривать с ней, танцевать на балу, посещать на Рождество и играть с ее дочерью.

– Я была здесь лишь однажды. Не помню, чтобы мне удалось поспать.

Прошло много ночей, прежде чем он наконец смог спать в странной резиденции, застывшей в прошлом.

– Визг и стоны – это всего лишь ветер.

– Но звучит очень печально.

Карета остановилась. Перед тем как выйти из нее, Эдвард наклонился и прошептал: