Германия на фронтовой линии

Побежденная, разоруженная и разделенная на части Германия вскоре заняла позицию номер один в рамках советского шпионажа, и с 1949 года ее значение было сравнимо только со значением Соединенных Штатов. Американские и британские войска, стоящие против Советской Армии вдоль демаркационной линии, изучались самым внимательным образом. Другим объектом шпионажа была зарождающаяся новая германская полиция, а третьим – боннское правительство, политические партии, промышленность и внешняя торговля.

Советской разведке в Германии не приходилось скрываться в подполье, как это было в других странах, не было причин маскировать ее органы. Четыре года после окончания войны русские власти действовали открыто в пределах всей восточной зоны. Позже, когда было сформировано германское коммунистическое правительство, Красная Армия, так же как и другие контрольные органы, осталась на германской почве, и сеть ГБ продолжала покрывать всю Восточную Германию.

В два первых послевоенных года советское превосходство базировалось в основном на системе ГБ. Генерал-полковник Иван Серов, правая рука Лаврентия Берии, который стал широко известным как мастер массовых депортаций, прибыл в Берлин для организации службы «внутренней безопасности» в советской зоне. Вместе с ним в качестве политического советника приехали Владимир Семенов, который на самом деле был представителем Политбюро, имевшим прямой выход на Георгия Маленкова в Кремле, и полковник Тюльпанов, шеф отдела информации.

Официальным шефом аппарата ГБ в Восточной Германии был утвержден генерал-майор Мельников. Советская зона была разбита на области, в каждой из которых было основано агентство ГБ, область делилась на более мелкие районы с «операционной группой» ГБ в каждом из них. Главной задачей этого большого аппарата была денацификация. Другие обязанности состояли в генеральной проверке партий, лидеров, профсоюзов, советизации организаций, расположенных в зоне, и, наконец, в сборе информации с Запада – шпионаже в самом прямом смысле этого слова.

Во время первой фазы послевоенной эры (1945-1947 годы) интенсивную деятельность, напоминающую по содержанию разведку, вели так называемые «технические комиссии», которые в военной униформе свободно разъезжали по Германии. Их задачей было выявить все технические достижения как в Германии, так и на Западе вообще. Именно в этот период ТАСС и его корреспонденты начали использоваться в Германии как прикрытие для шпионской деятельности.

Операции по репатриации советских военнопленных тоже стали средством сбора обильной информации. Руководители органов репатриационной сети под началом генерала Драгуна поддерживали связь по коротковолновому радио и при помощи курьеров со всеми «миссиями» в Центральной Европе, а также в Париже и Брюсселе. Разведывательные достижения этой сети, особенно в части информации об американских, британских и французских силах в Европе, нельзя было назвать несущественными. Москва приказала им оставаться там, где они были, как можно дольше и продолжать их работу в западной зоне до последней возможности. Но в 1945–1949 годах репатриационные операции были закончены, и комиссии возвратились домой.

Вторая послевоенная фаза продолжалась тоже два года. Она началась шестнадцатого августа 1947 года, когда советская военная администрация издала приказ № 201, создающий германскую политическую полицию. Это был Комиссариат-5, зародыш будущего Министерства государственной безопасности. К его работе привлекались только заслуживающие доверия коммунисты, многие из которых возвратились из России или из нацистских концентрационных лагерей, и только после проверки советской ГБ, которая выдавала им свидетельства о благонадежности. Русские органы медленно и с неохотой, но все же передавали свои функции немцам, последние же должны были доказать, что они достойны считаться настоящими чекистами. Наконец в феврале 1950 года возникло восточногерманское Министерство государственной безопасности.

Это стало началом третьей фазы послевоенной истории советской разведки в Германии. Советская администрация получила указание все больше и больше отступать на задний план, передавая свои функции и задачи Министерству государственной безопасности. Тем не менее контрольные функции в зоне оставались за ГБ, которая размещалась в Карлсхорсте, потому что Министерство государственной безопасности пусть не формально, но фактически было подчинено ГБ.

Начиная с 1947–1948 годов ГБ развернула разведывательные операции против своих бывших союзников. Это была задача, которую советская администрация сначала с неохотой доверяла немцам. Зачастую шпионаж велся совместными силами. Но ГБ имела своих собственных секретных агентов как в зоне, так и вне ее и свои разведывательные сети в Западной Германии, собственных курьеров и свою радиосвязь.

Тип секретного советского агента существенно изменился в послевоенное время, по крайней мере, в Центральной Европе, в Германии и в странах, которые были оккупированы Германией во время войны. Исчезла фигура коммунистического шпиона, который изучал труды Маркса и Энгельса, горячо обсуждал труды Троцкого и Бухарина, мечтал о мировой революции и готов был отдать жизнь за общее дело. Теперь люди шли на сотрудничество по другим причинам, и их надежность определялась не верой и преданностью.

Среди послевоенных агентов попадались коммунисты нового типа с забитыми негодной идеологией головами и пустотой в сердцах. Для большинства из них главным было денежное вознаграждение, пусть даже весьма скромное. Кроме того, в каждой германской провинции были тысячи перемещенных лиц восточноевропейских национальностей, которые, в общем, считались антисоветски настроенными, а потому особо высоко ценились советской разведкой, если их удавалось завербовать. Наконец, были жители восточной зоны, которых особыми методами можно было заставить работать на Западе в пользу советских разведывательных агентств.

Заработки агентов обычно начинались с 10–15 долларов в месяц, и оплата повышалась через несколько месяцев. Наиболее удачливые агенты могли зарабатывать от 100 до 120 долларов в месяц. За особую службу, например за доставку человека, которого разыскивала разведка, платили от 200 до 500 долларов.

Люди с пятном в биографии тоже составляли человеческий материал для послевоенной советской разведки и разведки стран-сателлитов. В Германии говорили, но, разумеется, этот факт проверить невозможно, что по меньшей мере семнадцать бывших видных эсэсовцев служили в советском аппарате, так же, как и руководители команды, которая занималась делом «Красной капеллы». Знания и возможности этих людей позволяли им работать в разных ролях в советском аппарате. В общем, многочисленные «рядовые» нацисты представляли обильный источник агентов. Родственников бывших нацистов и военных преступников, сидящих в советских тюрьмах, было гораздо проще «убедить», чем простых граждан.

Фаворитами среди возможных рекрутов для советского аппарата были активные агенты американской и британской разведки и контрразведки. Добиться этого было довольно трудно, но в немногих случаях, когда усилия увенчивались успехом, дело того стоило. Один посредственный американский шпион стоил сотни обычных рядовых агентов. Вновь завербованным из этого источника, разумеется, советовали не оставлять старую службу (и одновременно поставлять сообщения своим новым хозяевам). Такая служба удваивала доходы агента, но все это, разумеется, не могло долго продолжаться.

В дополнение к таким типам послевоенных агентов в Германии систематически набирались кадры для разведывательной