Если бы Ганнибал знал цель Карфагена, он бы понял, что нападение на Рим имело важное значение для достижения стратегической цели. Если бы Ганнибал напал на Рим после победы в битве при Тразименском озере, он бы заставил римлян прийти на помощь городу и вывести все силы из Италии. В это время в Италии был единственный целый легион в Таренте. Ганнибал уничтожил армию Фламиния, и Магарбал уничтожил конницу Сервилия, заставив Сервилия вернуться в Аримин, где он занимался тем, что отбивал атаки галлов. Ближе всего были легионы на Сардинии, но семьдесят карфагенских боевых кораблей встали между островом и Италией, готовые напасть на римские военные транспорты. Таким образом, Рим мог отозвать только два легиона с Сицилии или из Испании. Если бы Ганнибал атаковал Рим после победы при Тразименском озере, вне зависимости от того, была бы эта атака настоящей или ложной, Риму пришлось бы отозвать по крайней мере несколько легионов, тем самым подставив под удар Сицилию, Испанию или Сардинию. Голдсуорси считает, что Ганнибал не нападал на Рим, поскольку «считал, что в этом нет необходимости», и Рим сам в конце концов придет к мысли о мире. Эллинистическая концепция войны и неспособность оценить стратегию Карфагена, в которой он был всего лишь одной из составляющих, помешали ему использовать представившуюся возможность, которая могла позволить изменить ход войны.

После битвы при Каннах Карфаген уже не разделял мнение Ганнибала о войне. Когда Карфаген предоставил Ганнибалу свободу действий в отношении Сагунта, это не означало, что Карфаген предвидел войну или стремился к войне с Римом. После объявления войны у Карфагена не было иного выбора, как поддержать италоцентристскую стратегию Ганнибала, но после битвы при Каннах Карфаген изменил свой взгляд на войну. Ганнибал, как действующий командующий, сосредоточился на одержании побед над римскими армиями в Италии. Когда стало ясно, что ему не удается заставить римлян сесть за стол переговоров, правительство Карфагена изменило стратегию в пользу действий, направленных на возврат утерянных владений.

Что требовалось Карфагену от войны? В первую очередь сохранить свои владения в Испании, серебряные рудники, торговые пункты и монополию на внутреннюю торговлю. При этом Карфаген был не против, чтобы римляне оставались к северу от реки Эбро. По возможности Карфаген хотел восстановить свои базы на Корсике, Сардинии, Сицилии и некоторых офшорных островах. Когда Ганнибалу не удалось склонить римлян к миру после битвы при Каннах, Карфаген сосредоточил внимание на укреплении господства в своих владениях, как это было сделано в Испании, или предпринимал попытки применять силу, как на Сардинии, Сицилии и Корсике. Если бы Карфагену удалось упрочить свое военно-политическое присутствие на территории бывших владений, то по окончании войны его положение было бы более сильным. В этом смысле операции Ганнибала в Италии были несколько больше обычной кампании, предназначенной для того, чтобы связать как можно больше римских армий, в то время как Карфаген сможет оказывать военное давление в стратегически важных пунктах в других местах.

По мнению и Полибия, и Ливия, изменение стратегии не было связано с борьбой фракций. Скорее, у Карфагена был собственный взгляд на ведение и цели войны, к которой привели действия Ганнибала в Сагунте. Новая стратегия правительства появилась после провала стратегии Ганнибала в Италии.

Ганнибал, по его собственным словам, почувствовал, что Карфаген предал его после битвы при Каннах. Когда в 203 году до н. э. из Карфагена прибыли послы с приказом вернуться в Африку, то, по словам Ливия, «он выслушал их, скрежеща зубами, стеная и едва удерживаясь от слез». Ганнибал открыто заявил об отказе Карфагена поддержать его кампанию в Италии. «Уже без хитростей, уже открыто отзывают меня те, кто давно уже силился меня отсюда убрать, отказывая в деньгах и солдатах. Победил меня не римский народ, столько раз мною битый и обращенный в бегство, а карфагенский сенат своей злобной завистью», — заявил Ганнибал.[626] Он обвинил карфагенский сенат в том, что в тяжелые времена, когда он больше всего нуждался в помощи Карфагена, ему было отказано в продовольствии и солдатах; и это правда. За долгие военные годы Ганнибал только однажды в 215 году до н. э. получил помощь в виде сорокатысячного войска, сорока слонов и небольшой денежной суммы. И больше ничего и никогда.

Обвинение Ганнибала в том, что с ним не считались, весьма любопытно в свете заявления Полибия, что только Ганнибал принимал решения по всем военным вопросам, в том числе относительно отправки подкрепления на разные театры военных действий.[627] В этом Полибий, скорее всего, не прав. В текстах приводится только два примера установления связи во время войны между Карфагеном и Ганнибалом. Первый раз когда Ганнибал отправил в Карфаген Магона с просьбой о доставке продовольствия и пополнения после битвы при Каннах, а второй раз в Кротон прибыли послы из Карфагена с приказом об отзыве Ганнибала из Италии. Если Полибий прав и Ганнибал руководил боевыми действиями на всех театрах — на Сицилии, Сардинии, в Испании, Италии и Иллирии, тогда мы могли бы ожидать большего количества примеров общения Ганнибала и Карфагена. В любом случая если Ганнибал руководил боевыми действиями, то разве он стал бы жаловаться, что Карфаген отказывается отправлять ему продовольствие и пополнение? Карфаген использовал ресурсы для реализации стратегии, отличной от стратегии Ганнибала; в этой стратегии победа в Италии уже не занимала центральное место.

За нехватку у Ганнибала продовольствия и людских ресурсов нельзя возлагать вину на Карфаген, не имевший в наличии ресурсов для веления войны. Карфаген отправлял транспорты с продовольствием и войска для поддержания военных операций, и в некоторых случаях они были больше, чем армия Ганнибала в Италии! В 215 году до н. э. в Испанию отправили 12 тысяч пеших воинов, 1500 всадников, 20 слонов и 20 талантов серебра. Позже в том же году на Сицилию отправили 22 тысячи пеших воинов, 1200 всадников и несколько боевых кораблей. В 213 году до н. э. Карфаген отправил армию из 25 тысяч пеших воинов, 3000 всадников и 12 слонов на Сицилию для спасения Сиракуз. Год спустя Бомилькар прибыл с флотом из 130 боевых и 700 транспортных кораблей. Когда на Сицилии эпидемия почти уничтожила карфагенскую армию, Карфаген прислал подкрепление — 8000 пеших и 3000 конных воинов. В 207 году до н. э. в Испанию прибыло 10 тысяч воинов, чтобы восполнить потери, понесенные в битве при Бекуле. Наконец, в 205 году до н. э. Магон и армия из 12 тысяч пеших воинов, 2000 всадников и 30 кораблей были отправлены для вторжения в Лигурию. Спустя год он получил еще 6000 пеших воинов, 800 всадников, 7 слонов и 25 боевых кораблей. На полученные из Карфагена деньги Магон смог набрать еще 10 тысяч лигурийских наемников, и его армия насчитывала 30 800 человек. До самого конца у Карфагена было достаточное количество пеших воинов и всадников, чтобы помочь Ганнибалу в Италии. Карфаген просто не хотел это делать.

Иногда высказывается мнение, что отсутствие внимания к проблемам Ганнибала было связано с нехваткой судов и опасением, что господствующие на море римские корабли будут перехватывать и уничтожать карфагенские конвои. Римский флот, конечно, превосходил в численном отношении карфагенский, но к концу войны это превосходство выражалось не более чем три к двум. Однако в каждой конкретной операции это неравенство можно было легко исправить даже в пользу Карфагена. У Карфагена, похоже, никогда не было проблем с доставкой ресурсов в Испанию, Лигурию, на Корсику, Сицилию и Сардинию. Карфагенские корабли действовали даже в греческих водах для оказания помощи Филиппу V, правда не слишком результативно.[628] Когда в конце войны Сципион приказ сжечь карфагенский флот в гавани Утики, то, по словам Ливия, «всякого рода весельных кораблей там было пятьсот».[629]