Во время тура Magic во время радиоинтервью у Фредди спросили, какой голос он считает лучшим в мире?

— Я отвечаю так вовсе не потому, что нахожусь в Испании, — начал Фредди издалека. — Так вот, по моему мнению, лучший голос в мироздании принадлежит Монсеррат Кабалье.

— Монсеррат рассказали о словах Фредди, — говорил Питер Фристоун, — в то время она уже знала, что Барселона, ее родной город, выбрана для проведения Олимпийских игр 1992 года.

Никто теперь не помнит, кто был первым автором идеи, но сначала проект предусматривал запись дуэта Фредди и Монсеррат, который должен был стать гимном Игр.

— Джим Бич вступил в переговоры с Карлосом, братом Монсеррат и ее менеджером, — вспоминал Питер. — Когда они достигли предварительных договоренностей, к процессу подключили Фредди. Запись песни с Монсеррат не просто стала исполнением его давней мечты. Она казалась особенно соблазнительной, потому что ориентировалась на многомиллионную международную телеаудиторию, вкус которой Фредди не так давно впервые распробовал на Live Aid. Личную встречу артистов назначили на март 1987-го в Барселоне. Монсеррат отправила Фредди несколько видео с записью своих арий, а взамен попросила прислать все пластинки Queen.

Фредди, вопреки своему обыкновению, заметно нервничал, подлетая к Испании в компании Питера, Джима Бича и продюсера Майка Морана, с которым Меркьюри познакомился во время записи саундтрека к мюзиклу «Time». Они прибыли в отель Ritz Carlton и погрузились в многочасовое ожидание. Монсти, как друзья называли певицу, славилась опозданиями.

— Стол для ланча накрыли прямо в саду, неподалеку установили рояль, — вспоминал Питер Фристоун. — Фредди привез с собой пленку с набросками песен, среди них «Exercises in Free Love», «Ensueno» и некоторые другие. Хранить кассету доверили мне. Ланч еще не начался, а я уже видел, что Фредди и Монсеррат искренне расположены друг к другу. Их сотрудничество с самого начала пошло как по маслу и увенчалось грандиозным успехом.

Через несколько дней Монсеррат пела в лондонской Королевской опере и, пользуясь случаем, впервые навестила Фредди в его имении.

— Оперные звезды предпочитают ложиться спать пораньше, берегут голос, — говорил Дэвид Вигг, — но Монсеррат засиделась у Фредди до пяти утра. Они вместе музицировали в студии, с Майком Мораном за роялем. Монсеррат пела песни Queen — оказывается, она уже знала наизусть многие из них. Фредди был на седьмом небе, несмотря на то, что его собственный голос выглядел весьма скромно по сравнению с возможностями Кабалье.

— Майк Моран зашел вместе с Монсеррат и спустя короткое время все столпились у рояля, — вспоминал Питер. — Это была одна из тех ночей, которые остаются в памяти навсегда. Фредди и Монсеррат общались совершенно непринужденно, как старые друзья. Они пили шампанское, дурачились, музицировали и веселились от души. Их дальнейшая работа в студиях никогда не протекала так расслабленно и приятно, как в ту ночь в Гарден-лодж.

В следующем месяце Queen получили очередную премию Ivor Novello, на этот раз — за выдающийся вклад в развитие британской музыки. Вслед за этим Фредди сосредоточился на работе над своей второй сольной пластинкой. Продюсером альбома, получившего название Barselona, стал Дэвид Ричардс из швейцарской студии Mountain. Работать ему пришлось в достаточно нервных условиях — календарь оперной дивы был полностью расписан на пять лет вперед, и Фредди с Дэвидом приходилось подстраиваться под ее плотный график, когда певице удавалось выкроить немного времени. А о том, чтобы часами полировать песни в студии, как Фредди привык, не приходилось и мечтать. В результате большая часть материала была записана дистанционно — Фредди присылал Монсеррат готовые треки, на которые оставалось только наложить ее партии. Организованная столь оригинальным образом работа продлилась девять месяцев, и результат превзошел все ожидания.

В то время Тим Райс встречался с певицей Элейн Пейдж, звездой мюзиклов «Кошки», «Шахматы» и «Эвита». С благословения Фредди Элейн работала тогда над альбомом кавер-версий Queen. Благодаря певице Тим Райс и Фредди познакомились и вскоре стали добрыми друзьями. Тим принял участие в создании Barselona, написав тексты к таким песням, как «The Golden Boy» и «The Fallen Priest». В первой на бэк-вокале можно услышать голоса целой сборной знаменитостей: Мэдлин Белл, Питер Стрэйкер и Мириам Стокли, певица из Южной Африки. Вторую вещь можно смело отнести к шедеврам Майка Морана — для нее он написал оркестровку, выступил дирижером, пианистом и клавишником.

— Монсеррат и Фредди поют дуэтом обе вещи, к которым я писал тексты, — говорил мне Тим Райс, — они обе довольно любопытны в музыкальном плане, пусть и не стали хитами. Фредди был человеком утонченной культуры, безупречного вкуса и огромного таланта и искренне обожал оперу. В последние годы жизни она и вовсе стала его главной страстью. Он мог часами смотреть видео с записями выступлений его любимых певиц. Мария Каллас, Монсеррат Кабалье, Джоан Сазерленд. Всему, что я знаю об опере, меня научил Фредди.

— Мне кажется, такой была одной из форм, которые принимала его любовь к женщинам. Он ведь искренне восхищался всеми аспектами женственности. Он преклонялся перед тем, как женщины одеваются и ведут себя, перед их ароматами, их отличиями от мужчин. Никто же не станет спорить, что он обожал Мэри. Когда я приходил на ужин вместе с Элейн, он просто расцветал в ее обществе. Он никогда не избегал женского общества, как это делают некоторые геи. На дикие вечеринки Фредди я никогда не ходил, а вот на чинных ужинах у него дома бывать доводилось. Собиралось, как правило, двадцать-тридцать человек, и всегда не меньше половины дам.

В конце мая Фредди покинул Гарден-лодж, отправившись на Ибицу в компании Джима, Питера, Джо и Терри, своего шофера. По настоянию своего лечащего врача, доктора Гордона Аткинсона, Фредди теперь всегда брал с собой небольшой чемоданчик с лекарствами, которые в те годы назначали для терапии ВИЧ.

Каникулы компания провела в Pike’s, пятисотлетнем замке, превращенном в шикарный отель. Фредди чувствовал себя тут как рыба в воде, играл в настольный теннис, расслаблялся у бассейна, ночью мог выбраться в ближайший гей-бар.

— На задней поверхности его правой голени никак не заживала огромная рана, — вспоминал Джим, — уже тогда ему было трудно ходить, и она так и не зажила до самого конца.

В этой поездке Фредди не только отдыхал. В знаменитом клубе Ku, расположенном недалеко от Сан-Антонио, он впервые выступил вместе со своей новой испанской пассией. Их номер стал главной изюминкой фестиваля Ibiza’92, в программе которого значились также Marillion, Duran Duran, Spandau Ballet и Крис Ри. Фредди и Монсеррат, которые закрывали концерт, исполнили «Barselona» — гимн грядущих Олимпийских игр, которым, собственно, и был посвящен фестиваль. На афтепати в Ku шампанское лилось рекой, но Фредди отправился домой рано. У него уже не было времени на ерунду.

Остаток лета Фредди провел, работая дома. А еще он приобрел несколько коттеджей в Логан-Мьюз в Кенсингтоне и потратил немало времени на их переустройство. Недалеко от Гарден-лодж он мечтал открыть консерваторию. Как вспоминает Джим, Фредди хотел оставить после себя маленький кусочек рая.