— Мы кого-то ждем? — догадалась Жанна.

— С нами летят двое моих друзей, — солгал Крапивин. — Случайные попутчики.

— Где же они?

— Задерживаются. Ладно, пошли на регистрацию.

В очереди на проверку паспортов он не выдержал, отошел в сторонку и позвонил Лоре. Та ответила не сразу.

— Алло, котик, ты?

— Я соскучился, — вполголоса заявил Нико. — Давай встретимся.

— Не получится, котик, извини, — сладко пропела в трубку любовница. — Только через неделю.

— Почему?

— Я занята.

Она ни словом не обмолвилась о том, что сидит в аэропорту, ожидая рейса. Должно быть, какой-нибудь папик пригласил ее провести вместе несколько дней. Крапивину это не понравилось. Что, если Лорик следит за ним?

Дама из Черного Лога со своим плечистым спутником чуть не опоздали на регистрацию.

Николай с облегчением представил их встревоженной Жанне. На ней лица не было.

— Боитесь летать? — с улыбкой спросила Глория.

— Да, ужасно, — схитрила та. — Мне уже плохо. А что будет в самолете, лучше не представлять.

На самом деле ее беспокоило что угодно, кроме полета. Она пыталась понять, кто эти двое и зачем Крапивин везет их с собой в Крым. Что он задумал?

— Мы ведь сможем остановиться у тебя дома? — заявил он, не спросив у нее согласия заранее. Теперь отказать этим двум милым людям было бы невежливо.

— Если вас не смущает беспорядок и отсутствие сервиса… — пробормотала Жанна.

— Нас не смущает, правда, Рома? — обернулась к своему спутнику Глория.

Тому ничего не оставалось, как подтвердить, что он неприхотлив и обожает походные условия.

Общий разговор не клеился. Объявили посадку. До последнего момента Крапивин ждал, не появится ли Лорик. Танцовщицы не было. Она, по-видимому, летела другим рейсом и вовсе не в Крым.

«Значит, совпадение», — успокоился он, устраиваясь в кресле, чтобы вздремнуть…

* * *

Симферополь светился в ночи тысячами огней.

Путешественники вышли из здания аэровокзала утомленные и озабоченные. Крапивин опять переживал дежавю. Жанну одолевали тревожные мысли: она так давно не принимала гостей, что забыла, каково быть радушной хозяйкой. Впрочем, на ее радушие никто и не рассчитывал.

Лавров предложил взять напрокат машину. Никто не возражал.

— Ну, как она тебе? — полюбопытствовала Глория, когда Николай с Жанной немного отстали.

— Красивая. Крапивин не врал: она правда чем-то похожа на Терехову в роли Миледи.

— Волосами.

— Точно, — кивнул он и задал вопрос, который давно крутился у него на языке: — У тебя есть план?

— На месте сориентируемся.

В самолете Роман не раз порывался поговорить с ней о том, что она собирается предпринять, но Глория притворилась спящей. Признаться, ей нечего было сказать ему. Она надеялась получить подсказку по ходу дела. Какую, от кого… время покажет.

Арендованный «мицубиши-лансер» доставил четверку путешественников в Старый Крым под утро, когда в горах забрезжил лиловый рассвет. Всю дорогу Лавров, который вел машину, боролся с дремотой. Глория сидела рядом и не давала ему уснуть своей болтовней.

— Показывай, куда поворачивать, — обернулся он к Николаю.

— Направо, на Верхнюю улицу…

Жанна ломала голову, что ждет ее в родном доме: страх комком подкатывал к горлу, дыхание перехватывало. Крапивина терзали дурные предчувствия. Тем не менее оба не подавали виду, что им не по себе.

В мглистом сумраке жилище Ремизовых произвело на гостей самое мрачное впечатление. Темные окна, серые стены, обшарпанная дверь. Жалобно скрипнула ржавая калитка. Зашуршала под ногами выгоревшая трава.

Николай на правах уже не брата, но друга взял у Жанны ключи, открыл дом и пропустил Глорию и Лаврова в тесную прихожую. Внутри пахло пылью и затхлым воздухом нежилых комнат. Крапивин, не спрашивая хозяйки, провел приезжих в убого обставленную гостиную.

— Располагайтесь здесь, — изнывая от любопытства и нетерпения, сказал он. — Не ахти какие хоромы, но перекантоваться можно. Мы ведь не надолго?

— Как карта ляжет, — ответил за Глорию помощник.

— Мне нужно обойти весь дом, — заявила та. — Прошу не мешать.

— Может, сначала хоть чаю напьемся? Отдохнем с дороги? — недовольно пробурчал Роман, но Глория не ответила.

Она вернулась в прихожую, постояла там, прислушиваясь к своим ощущениям, потом поочередно побывала везде, включая кухню и крошечную душевую. За какие-то четверть часа драма одинокой матери и полубезумной дочери развернулась перед ней во всей своей глубине и безотрадности. Собственно, безумие Анны состояло лишь в том, что она вообразила себя Жанной де Ламотт, впоследствии де Гаше, которая скончалась в Старом Крыму, в домике на краю ханского сада. А садом этим владел обрусевший французский барон Боде… который занимался виноделием.

На Глорию вдруг дохнуло холодом и запахом дубовых бочек, в которых хранилось вино. В ушах зажурчало… словно невидимый виночерпий разливал в бутыли янтарный напиток…

— Господин барон любезно прислал мне ящик вина, — донесся до нее глухой женский голос, говоривший по-русски с сильным акцентом. — Он позволил держать бутылки здесь.

— Так тому и быть, — ответил мужчина, страдающий одышкой.

— Вы же выделите мне местечко? Мой слуга сейчас принесет ящик с вином.

— Господин барон приказал оказывать вам всяческое содействие…

— У вас тут почти пусто! — радостно произнесла дама.

— Дела идут все хуже… скоро подвалы придут в запустение. Надо бы потолки укрепить, плесень вывести…

— Пожалуй, я положу сюда еще одну штуковину? — не дослушала дама.

— Что вам угодно, госпожа графиня…

— Она весьма тяжелая и громоздкая. Я заказала ее на случай смерти. Часто хвораю, силы уже не те. Пора позаботиться о вечном покое.

— На все воля Божья, — закашлялся мужчина, не проявив интереса к «штуковине», о которой обмолвилась дама.

— Так вы дадите мне ключи?

— Сей момент, госпожа графиня…

Раздалось звяканье металла о металл, будто кто-то снимал со связки один из ключей…

Глория ничего не видела. Ее «видео» не включалось, хоть тресни. Зато она отчетливо слышала чужие голоса из прошлого. Как будто они вели разговор где-то рядом, под ее ногами. От этих голосов ее кожа покрылась мурашками.

— Ну что? — спросил Крапивин, когда она остановилась посреди гостиной и застыла под пытливыми взорами присутствующих.