— Вы мне угрожаете, эсса Ладэ? — сухо поинтересовалась она.

— Не думала, что упоминание первой леди звучит как угроза.

Женщина поджала губы и кивнула в сторону гостиной. Невысокая и худая, с собранными в пучок волосами и маникюром-стилетами, она безумно напоминала (чтоб ей икалось и пукалось) мою школьную директрису эсстерду Броджек.

Кофе нам, как ни странно, не предложили. Нам вообще ничего не предложили, но меня это не смущало. Меня вообще мало что смущало кроме того, что квартира Ленарда очень напоминала ту, что была у нас с Леоной в Мэйстоне на Четвертом и где сейчас жила Имери. Нет, планировка, конечно, другая, но в целом было что-то едва уловимое в атмосфере, всякие уютные мелочи и что-то невыносимо домашнее. Впрочем, возможно, это просто игра воображения, которое упорно затягивает меня в прошлое.

— Ленард, поднимайся к себе. — Это прозвучало очень сухо.

— При всем уважении, эсса Мэрдсток, речь пойдет именно о Ленарде, и отсылать его к себе по меньшей мере неправильно.

— Вы будете мне указывать, как воспитывать племянника? — резко поинтересовалась Виалия. Бесцветные глаза сверкнули.

— Я вам не указываю. Я просто хочу, чтобы Ленард слышал все, о чем мы будем с вами говорить.

Она снова открыла рот, собираясь было возразить, но в этот момент наткнулась взглядом на Единичку с напарником и передумала.

— Я вас внимательно, — она сделала акцент на последнем слове, — слушаю.

Это хорошо, что внимательно.

— Когда мы с вами общались в последний раз, вы говорили о том, что собираетесь переезжать в Зингсприд, — заметила я.

Ленард устроился в кресле, от диванчика, на котором сидели мы, его отделял только журнальный столик. Включенный планшет на подставке демонстрировал рост каких-то акций и новостные сводки.

— Я обязана перед вами отчитываться? — Она приподняла брови.

— Нет. Но если вы собираетесь заботиться о Ленарде, учитывать нужно не только свои желания.

В эту минуту я поняла, что идея отправить парня наверх была в общем-то не такой плохой. Просто все, что я думала привести в качестве аргументов, звучало достаточно жестко.

— Как я уже сказала, — ее голос сочился раздражением, — отчитываться перед вами я не обязана. Но если вы…

Она снова взглянула на вальцгардов.

— Настаиваете, то я, и не только я, но и психолог с большим стажем считает, что ему лучше будет переехать.

— Ленард, можно мне воды? — спросила я.

— Ага. — Парень вскочил. — Сейчас принесу.

Под насмешливым взглядом его тетки дождалась, пока он скроется на кухне, и заметила:

— Ему нужна семья. И друзья, которые останутся в другом городе, за тысячи километров. Ему нужно дело, которое не позволит ему скатиться в свою боль. Это вы понимаете?

— Я понимаю, что мне тридцать семь лет, а вам… сколько вам там, эсса Ладэ? — На меня посмотрели, раздувая ноздри. — Еще я понимаю, что ваш проект закрыт, и дела, которое не позволит ему скатиться, больше не существует. Чем дальше он будет от города, власти которого допустили этот ужас…

— Власти? — Я ее перебила. — Власти делали все, чтобы это остановить.

— Плохо делали, — произнесла она. — И вы зря считаете, что близость к правящей семье дает вам преимущество или возможность врываться в мой дом и учить меня жизни. Ленард уедет во Флангстон вместе со мной, как только я получу все необходимые документы.

В ее глазах мигала неоновая вывеска «упоротая». Не знаю, почему задержался Ленард (надеюсь, не потому, что подслушивал, но, надеюсь, Единичка мне бы тогда подмигнул), но это давало тактическое преимущество. То есть возможность продолжать разговор.

— Я пришла к вам сюда сама, — заметила я. — Без какой-либо поддержки правящей семьи, а мое сопровождение вызвано рядом причин, которые я вам озвучивать не собираюсь. Мне совершенно не нужны ваши отчеты, я здесь только потому, что хочу, чтобы Ленарду было хорошо. Чтобы он продолжал нормально учиться, а не доказывал всем в новой школе, переживая дикий стресс, что он достоин быть среди них. Можете мне поверить, в его возрасте я сменила район и школу, и ничем хорошим это не закончилось. У меня долгое время не было друзей и…

— То, что вы, — теперь она выделила «вы», — не умеете адаптироваться к обстоятельствам, вовсе не значит, что Ленард такой же, эсса Ладэ. Он переезжает со мной во Флангстон. Надеюсь, я достаточно четко выразила свою позицию?

В неоновой вывеске произошли небольшие перемены, к слову «упоротая» добавилось «дура». Единичка зачем-то направился на кухню, и я с трудом удержалась от того, чтобы признаться ему в любви. Вот выйдем отсюда, и я его даже обниму.

— Вы теряли родителей, эсса Мэрдсток? — поинтересовалась я. — Сразу обоих? Я теряла и могу сказать, что даже самый близкий человек, который терпит все твои бзики и прислушивается к тебе больше, чем к себе, не всегда гарантирует мгновенное исцеление. Я бы сказала, вообще не гарантирует.

— Меня совершенно не волнует история вашей жизни, — отрезала она и поднялась. — А теперь попрошу вас уйти, поскольку у меня еще много дел. И не заставляйте меня думать, что вы вносите смятение в мысли моего племянника, поскольку в этом случае мне придется ограничить ваше с ним общение. К моему величайшему сожалению.

А вот это она зря.

— Я пришла попросить вас остаться в Зингсприде, — сказала я, поднимаясь. — Но теперь вижу, что вам здесь делать нечего. Можете уезжать хоть завтра, но Ленард с вами не поедет.

— Что вы только что сказали, эсса Ладэ? — Она прищурилась.

— Что слышали, — с милой улыбкой ответила я. — Вы не единственная, кто способен о нем позаботиться.

— Да вы… как вы смеете! — выдохнула она, сжимая кулаки. Странно, что своими когтями ладони не продырявила, я бы на это посмотрела. — Я — его опекун…

— Еще нет, — сказала я. — Вы просто ближайший родственник, но родственник не всегда значит близкий человек. Ленарду сейчас нужен именно близкий человек, и я собираюсь им стать. Если, разумеется, ваш племянник не будет против.

— Я не против! — выдохнул Ленард, врываясь в гостиную.

Без воды.

Единичка за его спиной развел руками, но я не расстроилась. В конце концов, так будет даже лучше.

— Вон из моего дома! — выпалила она.

— Это не ваш дом, — хмыкнул Ленард, шагая вперед. — Это дом моих родителей!

Тетка метнула на него убийственный взгляд, а я приложила палец к губам.

— Уже ухожу, — сообщила ей, переключая внимание на себя. — Но вы меня слышали. Мне совершенно без разницы, что будет с вами, но если вздумаете срываться на нем, очень сильно пожалеете.

Развернувшись, направилась к Ленарду, чтобы попрощаться, когда в спину мне ударило: