– Но Бек совсем не хочет такой жизни! – не унималась я. – Ты видел его один раз. Ты не знаешь его так, как я.

– Рори, я его вообще не знаю. Но если Бек доверяет Люксу и во всем полагается на советы компьютерного приложения, это выбор не Люкса, а самого Бека. Программа не виновата в действиях пользователя.

Мысленно я все равно обвиняла Люкса. Сам Бек никогда бы не согласился превратиться в полную никчемность только потому, что так ему будет легче жить. Помнится, Бек еще в детстве терпеть не мог, когда ему навязывали выбор. Неужели «поумнел»? Я отказывалась в это верить.

«Помоги! – воззвала я к голосу. – Помоги мне разобраться». Я чувствовала, что чего-то не понимаю. Чего-то не вижу. Мне не хватало того, что было у Сомнения, – внутреннего ви́дения. Особенно сейчас.

– Понимаю, такое трудно принять, – продолжал Норт. – Но единственный, кто виноват, – это сам Бек. Раз он решил во всем следовать со…

Экран компьютера неожиданно завис.

– Черт! – пробормотал Норт, застучав по клавиатуре.

Экран оставался неподвижным.

– Что с компьютером? – спросила я.

– Сам бы хотел знать.

Норт нажал и не отпускал кнопку включения. Через несколько секунд экран погас, а потом вдруг стал синим. Никакие ухищрения Норта не возвращали компьютер в нормальное состояние.

Еще в детстве я слышала рассказы о старых компьютерах, которые вдруг зависали. Больше всего пользователей пугал вот такой «синий экран смерти». Устройства, выпускаемые «Гнозисом», практически не ломались.

– Если диск поджарился, это еще не самое страшное. У меня каждые десять минут производилось резервное копирование. Просто не хочется без крайней надобности выкладывать еще десять кусков за машину.

– Эти компьютеры стоят десять тысяч долларов?

– Когда-то они стоили намного дешевле. Но теперь больше никто не производит компьютеры со встроенным жестким диском. Все программы и данные хранятся на «облаке». Эту машину мне собирали на заказ ребята из бывшей компании «Эппл». Они там работали, пока «Гнозис» не подмял все под себя. – Норт взглянул на часы. – У нас еще целых двадцать пять минут. Давай по пути на станцию закинем мою штучку в мастерскую. Не возражаешь?

Увидев Ноэль через окно мастерской, я решила зайти и поблагодарить ее за платье. Рядом стоял пожилой мужчина. Должно быть, ее дед. Он приветливо улыбнулся Норту.

– Еще один угрохал? – спросил старик, кивая на ноутбук.

– Надеюсь, что не до конца, – ответил Норт, ставя ноутбук на прилавок. – Пусть Айвен глянет.

– А кто это с тобой? – спросил старик, переводя взгляд на меня.

– Меня зовут Рори, – представилась я. – Рада познакомиться.

Кажется, старика интересовала не столько я, сколько мамин кулон. Он вышел из-за прилавка, протянул руку, приподнял цепочку и принялся разглядывать кулон.

– Давненько я не видел этих штучек, – сказал он. – Где ты ее раздобыла?

– Это мамина вещь. От нее осталась, – ответила я.

– И что ты там хранишь?

– А что там можно хранить? – удивилась я. – Это же кулон, а не медальон. Я не пони…

Не слушая меня, старик зажал кулон в руке и большим пальцем… сдвинул ту сторону кулона, где была буква «ипсилон». С другого конца выдвинулся серебристый прямоугольник с контактами.

– Да это же флешка, – сказал старик. – Ты что, не знала?

– Я вообще не знаю, что такое флешка, – ответила я, косясь на изменившийся кулон.

– Это миниатюрный жесткий диск, – пояснил Норт. Он был удивлен не меньше моего.

– Значит, там…

– Там должна содержаться какая-то информация, – подхватил Норт.

Можно сказать, что нам повезло. Конечно, Норта вовсе не радовал зависший ноутбук. Зато Айвен в это время был в мастерской. Это первое. Второе: Айвен дал Норту на замену свой громоздкий, медленный ноутбук, в котором имелась одна крайне важная для нас особенность: USB-вход. У всех девяти компьютеров Норта этого уже не было.

Но я не верила в везение. Правильнее сказать, больше не верила. Я просила помощи у Сомнения и получила ее. Однажды Херши предположила, что, когда прислушиваешься к своему внутреннему голосу, жизнь становится легче. Помню, как я тогда возмущалась. Но в конечном итоге Херши оказалась права. Пока я разрывалась между разумом и верой, мне было трудно. Как только я решила довериться тихому голосу, звучащему во мне, бурное внутреннее море успокоилось.

– Файлы защищены паролем. Ничего удивительного, – пробормотал Норт, лихорадочно стуча по клавиатуре старого ноутбука.

Мы чуть не опоздали на поезд. До его отхода оставалось меньше минуты, и нам пришлось устроить спринтерскую пробежку к платформе.

– А открыть ты их можешь? – спросила я.

– Пока не знаю.

Норт весь ушел в работу. Он досадливо покусывал губы и морщил лоб.

Я прижалась к холодному вагонному окну, за которым мелькали яркие осенние листья. Через несколько минут этот карнавал красок сменился другой картиной. Вместо деревьев я увидела высокий двойной забор. В фильмах такими окружали тюрьмы. К забору через равные промежутки были прикреплены металлические таблички с надписью: «ОСТОРОЖНО! ВЫСОКОЕ НАПРЯЖЕНИЕ!»

– Ты не знаешь, что здесь находится? – спросила я у Норта.

Он не отзывался. В заборе промелькнули ворота, домик охраны и дорога, уходящая к берегу. Дальше начиналась водная гладь. Вот и ответ на мой вопрос.

– Оказывается, это водохранилище. Но зачем ставить забор под током и вооруженную охрану?

– Это не просто озеро, – пробубнил Норт, не отрываясь от экрана. – Умела же твоя мама составлять пароли.

Я улыбнулась. При всей досаде Норта, в его устах это было высшей похвалой.

Теперь поезд шел совсем рядом с водохранилищем. Рядом с забором появился каменный знак с надписью: «ЭНФИЛДСКОЕ ВОДОХРАНИЛИЩЕ». Ниже букв шел рисунок: дерево, вырастающее из ладоней. Такое же дерево было на моем тэдемском значке.

Я достала унисмарт и открыла Паноптикон. Статью об Энфилдском водохранилище долго искать не пришлось.

Энфилдское водохранилище – континентальный водный массив, возникший в результате строительства Энфилдской дамбы на реке Коннектикут. Находится в нескольких милях к востоку от города Тэдем, штат Массачусетс. Максимальная вместимость водохранилища составляет два миллиона кубических метров воды. Оно является единственным частным водным ресурсом на территории Массачусетса. До постройки Энфилдской дамбы на месте нынешнего водохранилища находились Энфилдские каменоломни, ширина и глубина которых достигала четверти мили. Там велась добыча пирита. Свою известность каменоломни получили в конце 1980-х годов, когда произошло обрушение свода и двенадцать горняков оказались в подземной ловушке. В 1998 году каменоломни были приобретены Тэдемской инициативой с целью постройки дамбы и водохранилища.