«У меня была рабыня, прекрасная девушка, которую я сам воспитывал, так заботливо, что в результате она стала самим совершенством. Я решил подарить ее сыну Яхьи Фадлу Бармакиду.

– Исхак, – сказал Фадл, когда я сообщил ему об этом, – оставь пока девушку у себя. Недавно в столицу прибыл посол от повелителя Египта, он добивается от меня определенных услуг. Когда он придет ко мне в следующий раз, я намекну ему, что мне очень понравилась твоя девушка и что, если он ожидает от меня милости, ему желательно купить эту девушку для меня. Но смотри! Не продавай ее дешевле чем за пятьдесят тысяч динаров.

Я вернулся домой. Вскоре посол Египта нанес мне визит. Речь зашла о рабыне, и я привел ее. Посол предложил за нее десять тысяч динаров. Я отказался. Постепенно цена дошла до двадцати тысяч, потом до тридцати! Тут я не выдержал и закричал «Согласен!», отдал ему девушку и взял деньги.

На следующее утро я пошел к Фадлу и рассказал ему об этой сделке. Он улыбнулся.

– Византийский посол, – сказал он, – также нуждается в моих услугах, и за них я назначу ему ту же цену. Возьми девушку, отведи ее к себе домой и жди в гости посла Византии, однако теперь не продавай ее дешевле чем за пятьдесят тысяч динаров.

С византийским послом, однако, вышла та же история. Когда цена достигла магической для меня цифры тридцать тысяч, я продал девушку. Когда на следующий день я пришел к Фадлу, он снова вернул ее мне.

– Я пошлю тебе завтра вельможу из Хорасана, – сказал он мне с усмешкой.

На этот раз я собрал всю свою смелость и решительность. Я потребовал и получил сорок тысяч динаров. Когда на следующий день я пришел выразить мою благодарность Фадлу, он спросил, как обстоят мои дела, и я ответил:

– Я продал рабыню за сорок тысяч, и, клянусь Богом, я чуть не лишился рассудка, когда прозвучала эта цифра. Да будет моя душа выкупом за тебя! Эта девушка принесла мне сто тысяч динаров! Мне больше нечего желать в этом мире. Да наградит тебя Господь за твою щедрость!

Но Фадл Бармакид не ограничился этим – он приказал привести девушку, подарил ее мне и посоветовал больше не разлучаться с ней. Эта девушка имеет на себе благословение Господне, подумал я. Вскоре я освободил ее и женился на ней. Теперь она мать моих детей».

Люди говорили, что все дни Бармакидов нескончаемый свадебный пир.

Однажды халиф Харун ар-Рашид вместе с Абу Йусуфом, Джафаром Бармакидом и поэтом Абу Нувазом поехал на прогулку в пустыню. По дороге они повстречали старца, верхом на осле. Халиф приказал Джафару спросить его, кто он и откуда.

– Из каких ты мест, почтеннейший? – спросил Джафар.

– Из Басры.

– И куда ты держишь путь?

– В Багдад, сынок.

– Какое у тебя дело в Багдаде?

– Я хочу достать там какое-нибудь снадобье для моих слабых глаз, – ответил старец.

– Джафар, – сказал халиф, – давай подшутим над этим бедуином.

– Если я начну шутить с ним, боюсь, что мне придется услышать в ответ то, что мне не хотелось бы, – ответил Джафар.

– Я приказываю тебе, разыграй этого старика! – настаивал ар-Рашид.

Тогда Джафар повиновался и обратился к бедуину со словами:

– Если я дам тебе рецепт лекарства для твоих глаз, что ты дашь мне взамен?

– Господь, да будет вечно восхваляемо Имя Его, отблагодарит тебя намного лучше, чем я.

– Слушай тогда внимательно, – сказал Джафар, – я дам тебе рецепт, который еще не давал ни одному человеку.

– Каков же он?

– Возьми три унции свежего воздуха, такое же количество солнечных лучей, лунного света и света лампы; хорошенько размешай все это и оставь настаиваться в хорошо проветриваемом месте на три месяца. Затем измельчи все это в бездонной ступке, вылей в разбитое блюдце и поставь в проветриваемом месте еще на три месяца. Когда снадобье будет готово, принимай по три драхмы, каждую ночь, как только заснешь, и, если будет на то милость Божья, ты излечишься от своего недуга.

Бедуин, сидя на осле, выслушал все до конца, затем он наклонился и выпустил газы с оглушительным звуком.

– Да послужит это платой тебе, сынок, за твой рецепт. Если же Бог излечит меня этим снадобьем, я подарю тебе рабыню, которая будет служить тебе так усердно, что Бог призовет тебя на Суд раньше срока; и когда ты умрешь, а душа твоя полетит в ад, она сядет тебе на лицо, помочится и облегчится и, хлопая себя по ляжкам, пропоет тебе на прощание стишок: «Я такого дуралея совершенно не жалею».

Халиф так смеялся, что упал с лошади.

* * *

Рассказывают также историю о том, что как-то, когда халиф ар-Рашид и Джафар пили ночью вино, ар-Рашид сказал Джафару:

– Я знаю, что ты купил рабыню, к которой я сам долго присматривался, я не могу жить без нее, продай мне ее!

– Но, повелитель правоверных! Я не могу продать ее тебе! – ответил Джафар.

– Тогда подари ее мне, – настаивал халиф.

– И этого я не могу сделать, – упорствовал Джафар.

– Клянусь! Ты либо продашь, либо подаришь мне эту девушку! Иначе да будет Зубайда трижды разведена со мной! – произнес халиф страшную для мусульманина клятву.

– Да будет моя жена трижды разведена со мной, если я сделаю это! – воскликнул Джафар.

Когда винные пары немного рассеялись, они поняли, в каком безвыходном положении оказались. Никто из них не знал, что делать.

– Только один человек может помочь нам, – сказал халиф, – это Абу Йусуф.

И они послали за судьей. Было уже за полночь, когда слуги повелителя разбудили Абу Йусуфа. «Наверное, исламу угрожает смертельная опасность, иначе меня не подняли бы с постели в такой час», – подумал судья, садясь на своего мула.

– Возьми с собой мешочек с овсом для мула, он не успел поесть как следует. Пока я буду у халифа, ты покормишь его, – сказал он своему слуге.

– Слышать – значит повиноваться, – ответил слуга.

Когда Абу Йусуф прибыл во дворец, его немедленно отвели к халифу. Ар-Рашид заставил его сесть рядом с собой, что, как правило, не позволялось никому.

– Мы послали за тобой в столь поздний час, поскольку нам нужен твой совет в крайне важном деле, с которым мы не можем справиться своими силами.

И халиф объяснил ему суть дела, в котором две обязательные к выполнению клятвы противоречили друг другу.

– О повелитель правоверных! Это очень простой случай, – ответил Абу Йусуф, – Джафар должен продать повелителю половину девушки, а другую половину – подарить, и вы оба будете освобождены от ваших клятв.

Сделка немедленно состоялась, к всеобщему облегчению.

– Пусть приведут девушку, – сказал халиф, – я сгораю от нетерпения назвать ее своей.