– Стыдно тебе, великому знатоку Закона, так ошибаться! Если бы эти люди, Аббасиды, приобрели свои богатства законным путем, это было бы совсем другое дело; тогда я мог бы на законных основаниях принять их подарки.

Однажды на приеме у ар-Рашида поэт Исхак прочитал поэму своего сочинения, прославлявшую добродетель щедрости, завершающуюся следующими строками:

– Нет, действительно! – воскликнул халиф. – Ни один поэт не будет беден, да будет на то воля Всевышнего! Фадл, выдай Исхаку сто тысяч дирхемов. Поистине сам Бог вдохновил его написать такие прекрасные стихи!

– О повелитель правоверных, твоя похвала поистине более изысканна и возвышенна, чем мои стихи! – ответил Исхак.

– Фадл, выдай ему еще сто тысяч дирхемов! – приказал халиф.

«В этот момент, – писал впоследствии Асмаи, – я понял, что этот Исхак имеет нюх на деньги чуть ли не более тонкий, чем я сам».

«Как жаль, что мысль написать стихи, восхваляющие ар-Рашида, не пришла ко мне раньше, чем тебе, – говорил Абу Атахия Абу Нувазу. – Я имею в виду эти строки:

Раз Джафар Бармакид приказал седлать лошадь. «Принесите мне кошелек с тысячей динаров, – сказал он своим слугам. – Я еду к Асмаи, если вы увидите, что я смеюсь, слушая его остроты, отдайте кошелек ему, если я буду серьезен – не давайте ничего».

Визит состоялся. Асмаи был находчив, остроумен и занимателен выше всякой меры, но Джафар выслушал его с каменным лицом и попрощался.

– Ты удивил меня, – сказал ему один придворный из его свиты, когда они возвращались во дворец, – ты хотел дать Асмаи тысячу динаров, бедняга измучил себя, стараясь угодить тебе, но ты даже не улыбнулся. Не в твоих правилах класть кошелек в карман, после того как ты уже достал его.

– Мой дорогой, – сказал Джафар, – Асмаи уже получил от меня сто тысяч дирхемов, тем не менее в его доме я увидел все ту же нищету и запустение: обшарпанная мебель, грязные подушки, и сам он ходит в каком-то рванье. Признаки благополучия были бы более приятны мне, чем все его красноречие. Созерцание результатов своей щедрости польстило мне больше, чем все его панегирики. Какой смысл давать ему подарки, если он не в состоянии, в благодарность за это, хотя бы выглядеть прилично?

Визирь Яхья, будучи образованным и просвещенным человеком, любил проводить диспуты с участием представителей различных течений и сект – от ортодоксальных до вольномыслящих, зачастую противостоящих друг другу.

– На наших собраниях мы уже достаточно слышали о Непроявленном и Проявленном, Несотворенном и Сотворенном, времени и вечности, силе и инерции, едином и множестве, Божественной Сущности, природе Реальности и ее противоположности, о телах и их взаимодействиях, – сказал он однажды. – Мы обсудили основания для доказательств и опровержений авторитетности Преданий. Мы задавались вопросом, реальны или нет Божественные Атрибуты. Возможность и действительность, субстанция и качество, модальность и относительность, жизнь и смерть – над всем этим мы размышляли достаточно. Мы решали вопрос о божественности имама и возможности его избрания, мы говорили об основах Закона и его частных приложениях. Но сегодня я хотел бы поговорить о Любви. Давайте не будем сегодня высказывать противоречивых мнений, просто каждый, будучи краток и искрен, скажет, что такое Любовь.

Первым взял слово шиитский богослов Али ибн Хайтам:

– Любовь возникает не только из желания продолжить род, но как стремление двух душ стать одной. Божественная Красота, которая является тонким принципом всего сущего, является первопричиной Любви.

– Я считаю, – сказал шейх-рационалист из Басры, – что Любовь – это печать для глаз и клеймо для сердца; это отрава, пропитывающая каждую клетку тела, грязнящая рассудок и ослабляющая ум. Любовь отупляет, лжет, приводит к несчастьям; это капля из Океана Разрушения и глоток из Чаши Смерти. Тем не менее она обладает реальной и естественной силой, основанной на привлекательности телесной оболочки живого существа.

– Нет, о визирь, – сказал диалектик-имамит, – Любовь сама по себе – это доказательство того, что принцип влечения и симпатии нематериален.

Когда все двенадцать правоверных высказали свои мнения, было позволено выступить зороастрийскому богослову.

– Мы знаем, что Любовь – это огонь сердца, который зарождается в предсердии и распространяет свой жар по всему пространству между ребрами и сердцем. Любовь присуща не только земным существам – это космический пожар. Любовь – это прежде всего духовный огонь, материальные его проявления вторичны. Любовь – это цветение жизни, Любовь – это Сад Самопожертвования, Любовь – это Мистерия и Блаженство одухотворенного существа. Любовь оживляет стихии, Любовь зажигает звезды, Любовь усмиряет бурю. Любовь – это тайна тайн. Красота, ум, чтобы понять ее, ощущения, органическая жизнь – все это необходимо для Любви: она одновременно противоположность всему и то, что объединяет противоположности. Будучи первоначально божественной, Любовь вращается в высших сферах, и страсти земных существ, движимых Любовью, являются отражением тех, которые бушуют на Небесах.

* * *

Многие из известных богословов подписали петицию, которая была представлена ар-Рашиду, она гласила: «Повелитель правоверных, как будешь ты отвечать в День Воскресения и как будешь оправдываться перед Всемогущим за то, что ты дал Яхье ибн Халиду, его сыновьям и родственникам такое неограниченное господство над правоверными и доверил им управление всем мусульманским миром, когда они являются тайными врагами Бога и вольнодумцами?»

Харун ар-Рашид передал документ Яхье. Богословы, написавшие петицию, без лишних разговоров были брошены в тюрьму.

* * *

В 175 году ар-Рашид решил, что его преемником будет его сын Мухаммед, которому он дал второе имя Амин. Ребенку тогда было всего пять лет, но его мать Зубайда была полна решимости сделать его наследником.

«Я пришел однажды ночью во дворец, – рассказывает Асмаи, – и обнаружил, что халиф сам не свой: то встает, то ложится, плачет иногда и постоянно бормочет:

Я понял, что он собирается принять какое-то важное решение. И действительно, вскоре он приказал евнуху Масруру привести визиря. Когда Яхья пришел, халиф сказал ему:

– Абу Фадл, Посланник Бога, да пребудут на нем мир и благословение Господни, умер, не оставив завещания; ислам и вера были тогда еще слабы, и арабы поднялись против Абу Бакра, и ты знаешь, что произошло. Я хочу назначить преемника при жизни. Я хочу, чтобы это был человек праведный, всеми уважаемый, способный править справедливо. И таков мой сын Абдаллах, но все мои родственники – Хашимиты на стороне Мухаммеда (Амина), несмотря на то что он раб своих страстей и капризов, расточителен и доверяет свои тайны рабам и даже женщинам. Я предпочел бы сделать наследником Абдаллаха, но тогда все Хашимиты станут моими врагами. Скажи мне, что ты думаешь по этому поводу, твои советы всегда благословенны, хвала Господу!