хоть знаешь, сколько лет я шел к этому? Как же у тебя все просто! Да если бы не я, то ты вообще бы с ней никогда не познакомилась и не знала б о ее существовании! И о тетке бы ничего нее знала!! Поняла?! Это я все сделал! Это только благодаря мне, она оказалась в детдоме! Я! Я убил ее родителей, повредив в машине тормоза! Это я убил собственного сына, что бы он ни стал наследником!!! Это я готовил мадам Надежду к свадьбе!!! Я!!!

Округлив глаза, Натка смотрела на Эдика ужасающим взглядом. Ей с трудом верилось то, что он сейчас говорил. – Это ты убил Анютиных родителей? – спросила она осипшим голосом.

– Да, я. А как ты хотела? Ты что думала, что все по щелчку пальца делается? Там слишком большая ставка, что бы управится, как ты говоришь, за пару месяцев. Ты даже не представляешь, о каких деньгах идет речь. То, что я тебе тогда озвучил, это всего лишь малейшая доля ее состояния. И просто так его не возьмешь. По этому, потребовались годы и немалые усилия. А ты взяла и убила! Просто из зависти к своей подруге! Что бы та не зажила хорошо. Ты мне все испортила! Все! Столько лет и трудов коту под хвост! Из-за тебя! Сука, ненавижу! – Эдик подскочил со стула, ударил, Натку со всей силы по лицу, схватил за волосы и стал трясти, словно плюшевую игрушку: – Овца тупая! Что ты наделала?! Ты хоть понимаешь, что ты наделала?!

Отпустив Наткину шевелюру, Эдик отпихнул ее и ударил со всей силы, ногой по стоявшему стулу. От удара, деревянная рухлядь отлетела в сторону, а старенькая ножка откололась и отлетела в сторону. Он начал ходить по комнате и крутить в голове мысль, о том, не зря ли он все это сейчас рассказал. А если она умудриться сбежать и сдаст его со всеми потрохами? Может проще ее убить и тогда не будет проблем? Ведь от таких, как она, надо избавляться. Потому что такие люди, как это чудовище, способны только на подлость. И от них надо отделываться, что бы они больше никогда никому не навредили. И опять тяжкое бремя решения чужой судьбы, ложилось на его святые уставшие плечи. Ведь только он, может избавить этот мир от очередной мрази. Но это слишком хлопотно. С другой стороны, на ней можно очень неплохо заработать. Если ее засунуть под таким же принципом, как и Анюту (с полной изоляцией от белого света), то никуда она не сбежит. И жадность взяла верх. «Зачем убивать, если можно продать», решил Эдик, опять подумав о том, что делает благое дело, избавляя этот мир от чудовищ, подобных Натке.

А Натка лежала на полу и не могла поверить в услышанное. Она никак не ожидала, что подобное возможно. Что этот податливый мужичонка, за которого всегда приходилось думать и тянуть его на поводке, оказался продуманным, жестоким убийцей! И самое страшное, что после всего того, что он сделал, он умудряется еще ее, Натку, обвинять в том, что это она испортила жизнь Анюты! Хотя, это именно благодаря нему, она оказалась в детдоме. И он еще додумался задать ей вопрос, нормально ли она спала и жила, после теткиного убийства?! А сам-то как спал и жил, после того, как убил невинных людей, плюс еще и собственного сына! Натку, вдруг, охватил ужас. Если на собственное дитя рука не дрогнула, то что же он сделает с ней? В таких как он, нет ничего святого, а значит ждать от такого, можно все, что угодно. Лучше бы она убила его сразу после тетки, прям в машине. И сама бы здесь не оказалась и землю бы подчистила от такого нелюдя.

В комнате стояла зловещая тишина. Два зверя в человеческом обличии, молча ненавидели и обвиняли друг друга. Оправдывая себя и считая, что чужие грехи сильнее. Хотя как можно определить и распределить степень вины, когда ты сам, находишься по локоть в крови? И все-таки они не понимали и не осознавали, то, что сами творили чудовищные поступки. Каждый из них, оправдывал и успокаивал себя тем, что второй, по их мнению, натворил больше и хуже. И, к огромному сожалению, настоящая человеческая совесть так ни в ком и не проснулась. И как бы громко это не обсуждалось, и с какими бы словами и слезами не говорилось, но на самом деле, она была глубоко запрятана. У одного – за трусостью, у другой за самоуверенностью и наглостью. Первым не выдержал Эдик. Подойдя к окну, он немного постоял возле него, потом повернулся к Натке и с некой раздраженностью в голосе, сказал:

– Ладно, что-то я засиделся с тобой. Пора мне. – Подойдя к двери, он вышел из дома, даже не заперев его за собой.

Неужели он оставит ее так, не связанную и с открытой дверью? Может он все-таки сжалился и оставил ей последний шанс? Понимая, что она хоть ползком, но сбежит отсюда. Может у него к ней были и чувства, он просто скрывал их и поэтому сейчас решил отпустить ее? А может он наконец-то понял свою вину? Просто сказать об этом не хватило гордости? А может он сейчас сюда кинет гранату и убежит? Но через пару минут, ее мысли перебила открывающаяся со скрипом входная дверь. В дом вернулся Эдуард, с наручниками в руках.

– А это зачем – кивнула Натка на металлический предмет заточения.

– А это, чтобы ты не сбежала.

– Да как я сбегу? Ты же видишь, что я шевелиться не могу. Эдик, не надо, прошу тебя. Знаешь, как руки немеют. А в моем состоянии, так это вообще каторга! – испуганно проговорила девушка, ощущая, как на запястьях щелкнул холодный металл.

– Надо, Ната. Надо! – процитировал он фразу из известного фильма. – Ты и без ног сбежишь, если надо будет. Так что так надежнее.

– И что дальше? Сколько мне туту еще лежать?

– Не знаю, – пожал плечами тот. – Сколько надо, столько и будешь лежать?

– А сколько надо? И что именно ты хочешь от меня?

– Я не пойму вот. У тебя, с чем проблемы, со слухом или с памятью? Тебе какой раз повторять надо, что я тебя в притон оформляю.

– Эдик, ты просто устал. И мы наговорили друг другу лишнего. Но это просто от отчаяния! Плюс злишься на меня, еще и выпил вдобавок. Не торопись делать ненужных опрометчивых поступков. Дай себе время остыть. Поверь, я