Она встала и, напевая (что бывало с ней крайне редко), расхаживала по комнатам, изредка поглядывая в телевизор. Дана уже сделала короткое заявление о проведённой полицией операции, изложив всё, что Лола наговорила ей вчера. В финале был дан анонс эксклюзивного вечернего репортажа, где должно было прозвучать полное разъяснение по проведённым арестам.

Лола посидела на балконе, перекусила, убрала разбросанные вещи и даже подмела пол. Благо голова больше не беспокоила. Солнце клонилось к закату, а Капелини так и не дал о себе знать. Уверенность и надежда пропали с последними лучами.

Дана звонила несколько раз и спрашивала: «Что будем делать? Анонс уже запущен». Но Лола, наверное, первый раз в жизни не знала, что ответить. Самое поразительное, что ей вдруг стало совершенно всё равно, выйдет репортаж или нет. Она просто хотела увидеть Капелини. «Вот попала так попала!» Она всё ещё пыталась перевести ситуацию в шутку. Её, Лолу, известную журналистку, «красавицу и комсомолку», как иногда называла её мама, повторяя слова из какого-то допотопного старого фильма, променяли на работу! И это ещё в лучшем случае! Самые неприятные сомнения, замешанные на ревности, догадка к догадке, как стебелёк к стебельку, стали вить гнездо в мятущейся душе. И когда оно обросло подробными фантазиями, на которые Лола была большая мастерица, то превратилось в гнездище, куда могла поместиться она сама.

Но тут зазвонил телефон.

– Выходи, Лол! Я внизу, под твоими окнами, – как ни в чём не бывало весело заявил Капелини.

Лола хотела было возмутиться, но радость настолько переполнила её, что она смогла только пискнуть:

– Иду!

Заметавшись по комнате в поисках блузки и туфель, которые не находились, она вдруг выскочила на балкон посмотреть, где он, и чуть не свалилась вниз от увиденного. Под самыми окнами стоял красный кривоносый «Феррари». Рядом, навалившись на стальной корпус и глядя вверх, на Лолу, расположился Капелини, чем-то очень напоминавший свой шикарный автомобиль. «Феррари» в Риме можно было увидеть очень редко, и Лола не знала, что и думать: так не вязалась эта машина с личностью самого Мефистофеля, а точнее, с той личностью, которой она его наградила после спасения в «Кампо Императоре». Это совсем не означало, что автомобили такого класса являлись редкостью для Италии. Их было полно у мамы на Лаго-де-Гарда, в Комо или в Сан-Ремо во время фестиваля… Но в Риме?! Среди маленьких улочек и переулков, где, даже нарушая, не разогнаться более семидесяти километров в час! Смысл обладания таким транспортным средством пропадал.

«А как же работа в баре, чтобы не брать денег у родителей, и карьера с нуля, и отказ от адвокатской мантии?!» – размышляла Лола.

Ждать лифт не было никаких сил, и она, прихрамывая, понеслась по лестнице.

– Осторожнее с ногой, осторожнее! – приговаривала Лола, спускаясь и не ощущая никакой боли. Она остановилась перед выходом, глубоко вздохнула и, сделав беззаботный вид, шагнула на улицу. Тут же в сумке завибрировал телефон.

– Ну что там с интервью? Когда эфир заказывать? Или в записи сделаем? – выпалила Дана.

К Лоле подошёл Капелини. Он выглядел празднично, в руке держал длинный стебель с красным бутоном розы, завязанный шикарным красным бантом.

– Сегодня никакой работы! – Он сгрёб её в объятия прямо с мобильником и с розой, шипы которой тут же зацепились за шов куртки.

– Но ты же всё обещал рассказать! – встрепенулась Лола.

– Обещал и расскажу, только без камер. Залезай! – Он открыл дверь машины.

– Эй, ты где?! – верещала Дана.

– Сегодня репортажа не будет, переноси в связи с новыми открывшимися обстоятельствами. Ты лучше меня знаешь, как это делается, – не узнавая себя, проговорила она, отвернувшись от Капелини.

– Но… какие это «новые обстоятельства»?! – подозрительно поинтересовалась коллега.

– Можешь сама придумать. – Лола отключила мобильник.

«Кто-то из нас двоих должен ведь поступиться своей работой? Сегодня это сделаю я, а завтра…» Она с горестью осознавала, что Капелини этого не сделает никогда.

Мотор сдержанно взревел, и Лоле показалось, что она сидит на пороховой бочке, которая вот-вот взорвётся. Капелини опередил её вопрос:

– «Феррари» мне в наследство досталась, так же как и дом. Я их брать не хотел, но завещание было составлено так, что я не мог отказаться. – Несмотря на то что он ехал медленно, окружавшие их машины притормаживали и уступали дорогу. – Конечно, это абсурд, такой автомобиль в Риме держать! Но если мне по работе нужно срочно куда-то смотаться, ему цены нет. Особенно когда цель поездки – другой город, как сегодня, например.

– А что такое? – Она поднесла к лицу розу и коснулась губами её лепестков. Близость Капелини приносила ей необыкновенное умиротворение, полностью лишая воли и желания принимать решения.

– Я на Кампо Императоре уже съездил. Пришлось кое-что на месте проверить, прежде чем рапорт писать. Кстати, привёз твою сумку с вещами.

– А я-то сегодня туфли искала! Вот они, значит, где были! Совсем забыла в этой суете.

– Я, когда её увидел, остолбенел просто! Неужели, думаю, ты и сегодня в отель пожаловала! Или мне твоё присутствие всюду мерещится?! Симоне засмеялся даже, на меня глядя.

Что Симоне позволил себе засмеяться, верилось с трудом.

– У меня один вопрос: почему они это сделали? Я Сальваторе неплохо знала… трудно поверить.

– А придётся. Всё деньги – бумажки эти паршивые! Доводят людей до убийства! – констатировал Капелини.

«Хорошо так говорить, когда у тебя такие родственники, которые оставляют дом и «Феррари» в придачу», – подумала Лола.

– Ищите женщину, как говорят французы, и как учил мой преподаватель психологии, – заявил Капелини, пропуская компанию подростков, которые загляделись на машину.

«Интересно, где он психологию изучал?» – подумала Лола, но не стала сбивать сыщика с темы.

– Когда Кристина познакомилась с Сальваторе, хозяином известного отеля, она была уверена, что наконец-то выиграла джекпот, – начал рассказ Капелини, глядя на дорогу. – Но очень скоро поняла, что жизнь, на которую рассчитывала, ей не светит. Отель был куплен в кредит, который надо было выплачивать ещё десять лет; о том, чтобы нанять больше персонала, не могло быть и речи. Ей, привыкшей вставать после обеда и развлекаться всю ночь, получая за это деньги, пришлось подниматься в восемь утра и помогать в качестве официантки, уборщицы и бухгалтера. Однако после землетрясения в Аквиле появилась возможность всё поменять.

– Поменять что? Жизнь Кристины?

– И жизнь тоже, как она надеялась. Ты же знаешь, что государством были созданы специальный денежный фонд в поддержку пострадавших во время землетрясения и комитет, распределяющий эти денежные средства. «Кампо Императоре» почти не получил повреждений, но запрос в комитет был подан на компенсацию в размере двух миллионов семисот тысяч евро.