Бросив взгляд вправо, куда я махнула рукой, Фрэнк оценил красоту резного моста, – очередная работа дяди Реймонда, – соединяющего другую тропинку, с обеих сторон подходившую к реке, потом усмехнулся и, легко перепрыгнув реку, ширина которой в этом месте достигала пятидесяти футов (* около 15 м), продолжил спокойно шагать дальше.

– Интересно, та тропинка у́же, но для неё построили мост, а эта гораздо шире, а моста нет, – Фрэнк с любопытством взглянул на меня.

– Всё просто. В том месте Речка у́же, мост было поставить проще. Да и берега там удобнее, более пологие, видишь. Но вообще-то, ходить удобнее здесь, ближе. Вот и утоптали эту тропинку те, кому мост не нужен в принципе, как и тебе. Его поставили для человеческих жён и непереродившегося молодняка. Вот я и привыкла им пользоваться. Как-то вылетело из головы, что тебе он ни к чему.

– Ничего, скоро привыкнешь, – усмехнулся Фрэнк. – Кстати, куда теперь?

– Вообще-то это место там, – я махнула рукой вдоль реки. – Но давай сначала зайдём ещё кое-куда?

– Конечно. Мы пойдём, куда ты скажешь.

– Тогда нам туда, – я ткнула рукой в скопление строений, расположенных на другой стороне просторного луга, по которому мы шли. – Смотри, в том здании – цеха по переработке мяса. Мы делаем свои колбасы-сосиски-паштеты и прочие копчёности. В соседнем – перерабатывают молоко. У нас своё масло, творог, сметана, несколько сортов сыра. А в тех трёх строениях хранится и перерабатывается то, что мы выращиваем в садах и на полях.

– А у вас тут всё устроено с размахом, – заключил Фрэнк, одобрительно осматривая строения.

– Фрэнк, тебе ли не знать, какие мы все обжоры. Чтобы прокормить такое количество оборотней, нужно много продуктов. К тому же часть мы отправляем в магазин Зака.

– Тот, который вроде перевалочного пункта?

– Да. Понимаешь, если мы за каждой ерундой будем мотаться в Огасту – это будет выглядеть подозрительно. К Заку и его габаритам там привыкли, но если по городку, в котором всего-то населения пара сотен человек, будут шляться десятки одинаковых гигантов – это определённо будет выглядеть подозрительно.

– И не особо будет соответствовать вашей «религиозной» закрытости и отстранённости.

– Точно! Но и мотаться за каждой шоколадкой или пачкой салфеток в Грейт-Фолз тоже не особо удобно. Поэтому в магазине у Зака есть все мелочи, которые бывают нужны в хозяйстве, плюс разные продукты, которые мы тут не можем производить. И если нам что-то понадобилось: чай или специи, туалетная бумага или зубная паста, апельсины или газировка, ну, ты понял...

– Конечно. Всё то, что сами вы не производите.

– Если совсем точно – то, что мы не производим ЗДЕСЬ. Большинство товаров в магазине Зака – с наших предприятий. Это очень удобно. Например, в нашем магазинчике в Литл-Роке вся продукция из папиного издательства и его же фабрики канцтоваров. Наш магазинчик – такое же прикрытие, как и магазин Зака. Чтобы не привлекать к себе лишнего внимания.

– Мы тоже так делаем. Управляем своими компаниями через подставных лиц. То, что именно мы – владельцы, знают очень немногие посвящённые. Иногда так забавно занимать не самую высокую должность в своей же компании. Начальник орёт на тебя, а ты стоишь и думаешь – знал бы ты, что орёшь на босса босса своего босса. И становится так смешно.

– Угу, наверное. Хотя я бы не сдержалась, если бы на меня зря орали.

– А с чего ты решила, что на меня орали зря?

– Ой, да ладно, Фрэнк! Я в жизни не поверю, что ты можешь сделать что-то неправильно.

– Могу, если очень постараюсь, – ухмыльнулся Фрэнк.

Я внимательно пригляделась к его загадочной улыбке, и до меня дошло.

– Ты нарочно? Нарочно, да? Специально делал ошибки, чтобы начальник на тебя орал?

– Да. Люди совершают ошибки время от времени, нельзя быть совсем уж идеальным, это подозрительно.

– Поэтому тебе и было смешно, – поняла я. – Ты сам режиссировал собственную взбучку. А начальник играл тебе на руку.

– Да. Но, знаешь, было весело ещё и потому, что это в каком-то смысле был тест на профпригодность. Не мне. И если начальник орал по делу, если устраивал мне разнос заслуженно – то и ладно, я шёл и всё исправлял. Но если он оказывался самодуром, самоутверждавшимся за счёт подчинённых – мне было смешно уже по другому поводу. Потому что такие руководители у нас долго не задерживались.

– Ты на них ябедничал? – захихикала я.

– Вроде того, – ухмыльнулся Фрэнк. – У меня были очень хорошие связи на самом верху.

Мы, смеясь, проходили мимо одного из зданий, когда вышедшая на крыльцо женщина окликнула меня.

– Ники, как я рада тебя видеть. Это и есть твой спаситель?

– Привет, Айрис! – радостно воскликнула я. – Да, это мой Фрэнк! Он меня спас. Два раза. Фрэнк, это Айрис, моя племянница.

– Очень приятно познакомиться, мэм, – Фрэнк вежливо склонил голову.

У меня было чувство, что не держи он меня на руках, поклонился бы. Впрочем, это вряд ли удивило бы Айрис – за свои четыре сотни лет на кланяющихся мужчин она насмотрелась.

– Мне тоже, – улыбнулась она, а потом обратилась ко мне. – Ты хочешь показать Фрэнку своё любимое место?

– Да, – кивнула я, слегка удивлённая. Вообще-то в данный момент мы от него удалялись.

– Тогда вам не помешают сэндвичи.

Это не было вопросом. Айрис спустилась с крыльца и протянула нам весьма увесистый пакет.

– Ветчина свежайшая, только что принесли на фасовку. Я нарезала потолще, как ты любишь.

С этими словами Айрис сунула мне свёрток и исчезла за дверью. Чтобы удержать его, мне пришлось отцепить одну руку от шей Фрэнка, и я тут же испытала иррациональное чувство потери. Но сэндвичи нам действительно пригодятся.

– Теперь куда? – проводив Айрис глазами, поинтересовался Фрэнк.

– Туда, – одной рукой я придерживала лежащий у меня на животе свёрток, а отцеплять от шеи Фрэнка и вторую руку не хотела, поэтому ткнула в нужном направлении локтём. Обойдя здание, Фрэнк удивлённо поднял брови.

– Теплицы?

– Да! Нам вон в ту, вторую слева. Сейчас на полях и в огородах не осталось ничего, кроме поздней капусты. Но свежие овощи мы едим круглый год! И не только овощи! Вкус, конечно, немножко другой, но всё равно – это намного вкуснее, чем то, что можно купить сейчас в супермаркетах. Идём, сейчас я покажу тебе место, откуда в детстве меня с трудом удавалось увести. Дай мне волю – я бы тут жила почти весть год, кроме июня с июлем.

– А чем эти месяцы хуже?

– Они лучше! Идём, сейчас всё поймёшь!

Быстро преодолев оставшееся расстояние, Фрэнк подошёл к указанной мною теплице, дверь которой тут же распахнулась перед нами. Мы вошли и словно бы очутились в другом мире. Нас окутали запахи – влажной земли, зелени и ещё один, самый вкусный на земле.