ее новое замужество, а то обстоятельство, что Сан Саныч уже не имел такой силы, такого влияния, как раньше, еще более усугубило ее потенциально возможное возвращение в институт после рождения ребенка. Радовало ее только то, что ее любимые мелкозернистые одноножки все более и более эффективно проявляли свои положительные качества. Она, если быть честной перед собой, никак не могла решиться бросить все ради дома, ради семьи, ради ее любимой дочурки и стать чистой домохозяйкой, как говорится, хранительницей домашнего очага. Сан Саныч, всю жизнь прослуживший аппаратным чиновником, ее никак не мог понять, а скорее всего просто не хотел понимать. Ему, как ей казалось, нужна была спокойная домашняя женщина без общественных эмоций и нервотрепки. И она, конечно, понимала его. Ему явно хватало дерготни в административных коридорах.

Она слышала, как нянька внизу прошлепала по кафельному полу на кухню и обратно.

«Надо бы ей тактично утром сделать замечание — в доме ночью должна быть тишина», — подумала Венера, мысли ее путались, перелетая от одной темы к другой: — «В институте отменили медальонный контроль. Комиссия по проверке эффективности посчитала, что такой контроль идет не на пользу делу. Сейчас руководство с машиной думают о чем-то новеньком».

Сон пришел неожиданно:

«Она лежала на теплом, искрящемся песке, на берегу реки. Светило нежаркое солнце. Справа от нее, метрах в десяти, сидел и смотрел на тихое течение воды Сан Саныч. Она пыталась крикнуть ему, но слова никак не получались. Она открывала и закрывала рот, но звуки не возникали. Она махала ему рукой, то есть хотела махнуть, но тяжелые кисти рук не удавалось оторвать от песка. Она повернула голову влево — вдали стояла и что-то быстро, быстро говорила нянька. Ее слова она никак не могла разобрать».

Венса заворочалась в кроватке — автомат ее быстро успокоил. Летняя тихая ночь подходила к концу. Где-то на болоте что-то прошуршало и затихло. На востоке занималась заря.

* * *

Машина с Сан Санычем подкатила к дому с парадной стороны, когда вечер окутал лесную местность предночной тишиной. Длинный знойный день подошел к концу. Она с Венсой и нянькой провели этот день в тени на берегу небольшого, лесного озерца с темной коричневой водой. Нянька предлагала ей выкупаться, но Венера как-то не решилась на купание в новом месте. А нянька голышом плюхнулась в темную воду и, фыркая от удовольствия, долго плескалась в озерце.

— А сколько же ей лет? — подумала Венера Петровна и попыталась сама определиться. — Лет двадцать, не больше. Молодая, веселая, не обремененная заботами. Интересно, я такая же была в эти годы?

Она вспомнила себя в двадцать и с грустной иронией сказала сама себе:

— Была вся в иллюзиях.

Ужинали они на маленькой веранде с видом на лесные дали. Нянька подала им и вышла к Венсе.

— Что новенького? — спросила Венера.

— Дорогая, а что там может произойти за сутки? Суета и более ничего, — ответил он.

— А как там поживает Элеонора? — спросила она и подумала: — А зачем я спросила про Элю? Просто так от нечего делать или хочу посмотреть, как он реагирует на это имя? Ай! Спросила и спросила.

Она налила ему чаю. Он ответил не сразу. Сначала, выдерживая паузу, положил себе сладкое на тарелочку. Помешал ложечкой чай. Внимательно посмотрел на нее, скорее всего пытаясь понять, с какой целью она задала этот вопрос, и только тогда спокойно и равнодушно заговорил:

— Почему-то не поют птицы? Наверное, с середины лета все заняты выведением птенцов. Элеонора… Я думаю счастлива. Она впервые вышла замуж. Она хотела этого. Теперь ее желание сбылось.

— Может быть, она простила нас? — спросила Венера и добавила: — Простила меня?

— Тебе это интересно? — вопросом на вопрос ответил Сан Саныч.

— Она была нашим другом. Нам разве не интересно, что происходит с нашими друзьями.

— С друзьями интересно, — он как-то странно улыбнулся. — Если хочешь с ней поговорить — у меня есть ее быстрый адрес. Не уверен, захочет ли она общаться. Дорогая, я сегодня что-то устал безмерно. Начальство к концу недели как обычно устроило аврал. Дай им все сразу и в один день, — он встал из-за стола. — Я наверное пойду отдыхать. Ты не возражаешь?

Она не возражала. Ей опять долго не спалось. Сан Саныч уже час как сопел ей в ухо. Завтра с утра, пока еще не жарко, они собирались побродить по местным окрестностям. Нянька нахваливала здешние сосновые леса с ягодниками и грибами. Грибам было еще рановато, а вот ягоды уже пошли вовсю. Так незаметно для себя она задремала и проснулась оттого, что его рядом не было. Кромешная темнота едва подсвечивалась сиянием ярких звезд за окном. Она прислушалась — в доме было тихо. Только внизу ей показалось некое шуршание. Она повернулась на другой бок, но что-то ее насторожило.

«Надо спуститься», — подумала она, — «Что-то Сан Саныча нигде не слышно».

Она босиком, осторожно, чтобы не шуметь, спустилась вниз. Мерцающий свет проникал в большие окна. Сан Саныча нигде не было. Она обошла все комнаты, заглянула на кухню и веранду — пусто и, только проходя мимо двери няньки, она скорее почувствовала, чем услышала, какое-то движение. Она прислушалась. Сердце стучало в висках.

— Стоять у двери? Противно. Уйти, ничего не выяснив? Открыть дверь и заглянуть во внутрь нянькиной комнаты — противно и страшно.

С минуту она размышляла над своим более чем странным положением и тихо поднялась наверх, легла. Все тело дрожало, словно непроходящий озноб сковал все члены. Смятение чувств не давало анализировать и разумно рассуждать. Ей вспомнилась одна из первых фраз какого-то романа, который она читала в юности — «Все смешалось в доме…». Она не помнила фамилии хозяина дома, но это и не важно. У нее сейчас все смешалось в голове. Может быть, это все она «накрутила», может ее Сан Саныч гуляет по ночному садику. Она не могла лежать. Она встала и снова вышла на лестницу. Внизу дверь тихо отворилась, и Сан Саныч выскользнул от няньки в столовую. Она не чувствуя ног прокралась к постели и, завернувшись в одеяло, замерла, пытаясь подавить дрожь во всем теле.

— Что делать? Что делать? — одна мысль вертелась у нее в голове. — Встать, собраться. Схватить Венсу и бежать, бежать. Куда бежать ночью? Устроить скандал? Закатить истерику? Кричать, ругаться, требовать выгнать няньку? Выгнать его… Что делать, что делать? — ее бросало то в жар, то в холод.

— А если он скажет, что зашел к ней по делу. Утюг починить. Ха, ха — ночью чинить