но также это на руку и нам, поскольку мы сможем сделать то же самое. – Теперь Вонвальт повернулся к одному из восьмерых мужчин. Ростом тот был выше шести с половиной футов, а его кожа была такой же темной, как у Галлы и других с выходцев Южных равнин. Я с восхищением смотрела, как под его одеждой перекатываются огромные мускулы. – Здесь-то и вступят в дело Лекан и его команда.

Ну конечно. Мужчины оказались гребцами; лучшей командой Совы по водным гонкам. Я слышала, что иногда столичную арену заливали водой и устраивали на ней гребные регаты, а порой даже поразительные, грандиозные морские сражения. Наши спутники, скорее всего, были чемпионами своего спорта.

– Гребцы расположатся здесь и здесь, с подветренной стороны двух мысов. – Вонвальт мельком глянул на меня. – Полагаю, все приготовления были проведены ночью, под покровом тьмы?

Меня охватило горькое чувство вины, когда я поняла, что Вонвальт не смог лично проследить за приготовлениями, поскольку разбирался со мной.

Капитан гребцов, Лекан, единожды кивнул.

– Все готово, – сказала Галла. – Обе лодки спрятаны в скалах и прикрыты ветвями.

– На пляже не должно быть никаких признаков нашего присутствия. Я и капитан Галла будем сопровождать первый экипаж. Дубайн останется на нашем мысу и спрячется в подлеске. – На миг я растерялась, ибо такое решение показалось мне оскорбительным по отношению к Брессинджеру. Но затем я вспомнила, что у него осталась лишь одна рука. То, что Дубайн мог очутиться за бортом, пугало нас мало, все-таки удержаться на воде можно было и без руки, даже невзирая на опасные морские буруны. Однако после сближения с кораблем мы собирались карабкаться по борту на палубу. Брессинджер просто не мог принять участие в такой вылазке, а это подрывало силы нашего отряда, ибо Дубайн все еще оставался нашим лучшим бойцом.

– Хелена, ты и сэр Радомир расположитесь здесь. – Теперь Вонвальт постучал по мысу на другом конце залива, примерно в миле от места, где находилась позиция Галлы. – Вы скроетесь на восточной стороне валунов и подадите нам сигнал, если заметите, что корабль приближается с запада. Теперь Луитгард. – Он быстро и смущенно глянул на Правосудие Розу. – Вы останетесь в таверне, вне поля зрения. Это опасное предприятие, а вы никогда не бывали в бою.

Роза недовольно скривилась, на миг продемонстрировав свои истинные чувства, а ведь до сих пор она изо всех сил старалась послушно терпеть те качества и приказы Вонвальта, которые больше всего раздражали ее и других.

– В самом деле? Неужели в этой операции не найдется места и для меня? – спросила она. – Ведь меня учили фехтовать.

– Фехтовать – не то же самое, что сражаться, и сейчас не лучшее время заполнять этот пробел. К тому же нас и без того много. Я уже рискую жизнями главы Ордена магистратов, капитана имперской гвардии, лучших гребцов Империи и моих собственных слуг. Нет смысла ставить под угрозу жизнь еще одного Правосудия. Кроме того, если нас всех убьют, кто-то должен передать вести Императору.

Несмотря на то, что по моей вине пережила Роза – а я в самом деле испытывала угрызения совести, ведь ночью она наверняка натерпелась от меня немалого страху, – я все же исподтишка порадовалась, глядя на то, как она старается выдумать хоть какую-то причину, чтобы ее взяли с собой. Она несколько раз косилась на меня, и мне показалось, что я знаю, о чем она думает: мы оказались с ней в одном положении, обе были не нужны, и все же меня предпочли ей безо всякой видимой на то причины. Решив, что подобные мысли и в самом деле могли у нее возникнуть, я преисполнилась негодования, которое стало жечь меня, как расплавленный свинец. Я заслужила свое место рядом с Вонвальтом. И я могла продемонстрировать шрамы, которые это доказывали. Меня взяли в отряд не просто так, а потому что я была надежным товарищем и хотя бы немного умела сражаться. А Роза была никем.

– Должна же найтись для меня хоть какая-то работа, чтобы не сидеть в таверне сложа руки? – продолжала Роза. На этот раз ее голос прозвучал жалобно.

– Здесь нечего обсуждать; будьте добры, помолчите, – раздраженно ответил Вонвальт, а затем снова повернулся к столу с картой. – Мы будем внимательно следить за сундуком и ждать любых признаков того, что приближаются похитители. Они вряд ли приплывут за золотом вместе с княжичем, но и мы, конечно же, не позволим им просто втащить сундук на свой корабль и не станем рассчитывать на то, что мальчика нам передадут позже.

– Скорее его останки, – пробормотал сэр Радомир. Вонвальт сурово глянул на шерифа, но не ответил.

– Как только шлюпка похитителей вернется к кораблю, мы спустим на воду наши лодки. Будем исходить из предположения, что преступники собираются выкрасть у нас золото и немедленно уплыть, так и не вернув княжича.

– Странно это все, разве нет? – внезапно сказал сэр Радомир. Когда он заговорил, в комнате ощутимо запахло алкоголем.

– Что именно?

– Подумайте хорошенько. Будь я на их месте, ни за что не привез бы мальчика на обмен. Я бы велел вам бросить золото в одном месте, а после пообещал доставить заложника в другое, например… Нема, даже не знаю, скажем, в пятидесяти или в ста милях отсюда. А сейчас – что мешает имперскому флоту перехватить их у побережья чуть дальше? – Шериф указал на карту. – Они же так потеряют свой единственный рычаг давления. Слишком уж безрассудный план получается.

Вонвальт кивнул.

– Я согласен. Но ситуация и без того сложилась паршивая. Неважно, видим мы логику в действиях злоумышленников или нет. У нас есть план, и мы будем его придерживаться.

Сэр Радомир пожал плечами.

– Справедливо.

Вонвальт продолжил. Он постучал пальцем по карте в том месте, где выступали два мыса.

– Мы не можем выдвинуться раньше, ибо рискуем быть замеченными с главного судна. Пусть лучше похитители думают, что они преуспели. Так они начнут допускать ошибки, хотя вряд ли полностью утратят бдительность. С этого момента все будет зависеть от того, успеем мы перехватить их или нет. Лекан, как быстро ваши люди смогут преодолеть три четверти мили?

Капитан гребцов на миг задумался. Затем он заговорил – по-саксански, но с сильным акцентом:

– Минут пять, – сказал он. – Зависит от ветра. Если его не будет, то еще меньше.

Вонвальт потер подбородок. Мне показалось, что пять минут на открытой воде – это слишком много.

– Слишком долго, – заявила Галла.

Лекан фыркнул.

– Во всей Империи не найдется никого, кто смог бы проплыть быстрее.

– Не так уж это и долго, – решил Вонвальт, положив конец спорам. –