они проведут работу над ошибками, исправят слабые места, тогда нам всё придётся начинать сначала. Мне тоже не нравится рисковать людьми, которых я люблю и которыми дорожу. Но, с другой стороны, только таким и можно доверять. Мы все знаем, на что идём и ради чего. Во всём этом разговоре я почувствовал пораженческие настроения. Это самое плохое. Нужно менять подход. Ситуация сложная, но давайте не будем себя заранее хоронить! Мы обязательно что-нибудь придумаем.

— Как же я люблю своего зятя, — сказала Лада и обняла его за плечи, — ещё не стоит забывать про наших союзников. Мы не знаем, проявят ли они себя, но вдруг? Не сбрасывай со счетов того, кто толкнул тебя на этот поход, — сказала она Лиане, — не думаю, что он стал бы это делать, если бы не было шансов и возможностей справиться с ситуацией. Да и мои сородичи могут подыграть, если что.

— Ты что-то знаешь, но нам не говоришь? — тут же ухватилась Лиана.

— Я говорю достаточно. Просто пока говорить особо не о чем, — сказала Лада, — а если я и в самом деле что-то умалчиваю, так это только потому, что об этом мне говорить нельзя, а не потому что не хочу.

— Я что-то теряю нить разговора, — потрясла головой Эсмеральда, — вы как-то слишком иносказательно общаетесь. Специально, чтобы не все поняли о чём речь?

— Да, — ничуть не смутилась Лада, — мы тебе по ходу дела поясним детали. Сейчас это не так важно. Главное, что у нас могут объявиться союзники. По крайней мере, я очень на это надеюсь.

— Кстати, нужно связаться с Левиафаном, — сказал Пётр, — наша группа в ближайшее время усилится, когда нас догонят остальные.

— Не только усилится, — сказала Лиана, — но и станет более заметной. Чем больше людей, тем меньше это похоже на диверсионную операцию. Так мы можем выйти на открытое противостояние. А в нём мы проиграем, потому что могут быть задействованы ресурсы со станции, — она подняла глаза наверх, — я вообще, честно говоря, очень удивляюсь, что они сразу так набросились на Валькирий, а теперь, скорее всего зная где мы находимся, вообще никак не проявляют себя.

— Причин может быть несколько, — сказал Пётр, — может быть, данные у них только косвенные. Так что, они ждут подтверждения. Или, например, они слишком сильно среагировали на ту тревогу, потратили избыточные ресурсы, показали слабый результат и за это кто-то получил по башке. Теперь они будут действовать более осторожно и опираясь но более проверенные данные. Ну или самое плохое. Решили подготовиться к нашей нейтрализации более основательно, посчитав нас серьёзным противником. Тогда, совсем скоро, мы про это узнаем.

— Согласен, — сказал Спас, — скорее всего, они хотят действовать наверняка. Судя по тому, что мы все тут видели, у них мало опыта реального противостояния с противником. Поэтому, нам лучше иметь дело с местными, без привлечения сил со станции. А это значит, что они не должны считать угрозу слишком серьёзной. В идеале, было бы хорошо, если бы они считали нас всех погибшими.

— Интересная мысль, — ухватился за его слова Пётр.

— Да, только на данный момент нереализуемая, — сказал Спас, — но нужно иметь такую возможность ввиду. И если будет шанс ввести их в заблуждение, то непременно нужно будет это сделать. Идти к Энергону по трупам точно не стоит. Рано или поздно нас остановят. Как минимум, пошлют навстречу столько клонов, сколько мы не сможем уничтожить. Да мало ли разных способов?

— Ладно, я вызываю Сан Саныча, — сказал Пётр и достал рацию.

— У вас тоже такая есть? — удивилась Лиана, — значит, у нас две станции на группу? Это хорошо.

В это время Пётр уже нажал на вызов.

— Есть кто? — спросил он.

— Я здесь, — раздался голос Сан Саныча, который, судя по всему, сидел с передатчиком в руках в этот момент.

— А остальные? — тут же спросил Пётр.

— Остальные уже на берегу, — сказал Сан Саныч, — сразу после вчерашнего разговора, было принято решение о высадке. Группа в пути. Я с ними на постоянной связи, они прошли вглубь суши без осложнений и контактов. Их волна у вас на второй кнопке. Можете сами с ними связаться. Кстати, Стас пытался послушать эфир, говорит, что он почти пустой. И слушают его вряд ли. Явных признаков этого нет. Расслабляться, может и не стоит, но пользоваться связью нужно более активно. Это нам очень поможет.

— Согласен, — сказал Пётр, — мы это учтём! Кто остался на Лео?

— Только я и Стас. Хотели Никитку с Барсиком оставить, но не смогли. Командира, по-прежнему, никто не слушает, — вздохнул Сан Саныч.

— Чувствую, высадка прошла не совсем гладко, — сказала Лиана, — пришлось опять поругаться?

— Пришлось… только толку ноль! — сказал Сан Саныч, — но что есть, то есть. Почти вся команда движется в вашу сторону.

— Принято, Сан Саныч, конец связи, — сказал Пётр и отключился, — раз они уже вышли, может, стоит их здесь дождаться?

— Думаю, нам точно не стоит сидеть на одном месте, — сказала Лиана, — даже если придётся задержаться на комбинате, то точно не на этой крыше.

— Ну не знаю, — пожала плечами Эсмеральда, — а мне тут понравилось. Без боя сюда не забраться, подходы легко контролировать.

Лиана оказалась права. Не успели они уйти от этого здания и на километр, как прилетел самолёт и выронил на него несколько больших бомб. Несмотря на то, что они были уже достаточно далеко, тряхнуло так, что они еле устояли на ногах.

Здание сложилось почти полностью. Но этим разрушения на комбинате не ограничились. Рухнуло ещё несколько зданий поблизости, и во многих произошли частичные обрушения. Где-то обвалился потолок, если он ещё был. Где-то перекрытия между этажами. Ну и по мелочи много чего посыпалось. И даже после того как всё затихло, то тут, то там, нет-нет, да что-то падало.

— Бомбы, говоришь, у них закончились? — усмехнулся Пётр, взглянув на Дона.

— Я не говорил, — сразу поспешил откреститься от своих слов тот, — я сказал, что разговоры такие ходят. Но сам-то я не знаю! Откуда же мне знать?

— Меня больше волнует другое, — сказала Лиана, —