– Вы… охотник за книгами? – спросил я глупо, чтобы хоть что-то сказать. И этими словами наступил ему на любимую мозоль! Охотник за книгами! Что за идиот!

– Мы предпочитаем название «либринавт», – ответил он спокойно. – Это звучит несколько тщеславно, не спорю! Но судите сами: там, внизу, мы постоянно в пути, в океане книг. Не то что прежние варвары – охотники за книгами, без морали и законов. О нет! Мы – мирные моряки и рыбаки. У нас спортивная конкуренция с соблюдением жестких юридических норм! Мы можем то там, то здесь перерезать друг другу сети, да… но не горло, как прежде! Это ведь прогресс, не так ли? – Он тихо засмеялся.

– Я прошу прощения, – ответил я, намереваясь извиниться подобающим образом. Но он перебил меня, умоляюще подняв руку в кожаной перчатке.

– Представьте себе Книгород просто как город на берегу моря! С оживленной гаванью, заполненной кораблями, ежедневно выходящими из нее. Но вместо рыбы и ракообразных в наши сети попадают книги и рукописи. А вместо того, чтобы сбывать на рынки и в рестораны морских животных, мы продаем редкую литературу в книжные лавки и библиотеки. Я считаю, что название «либринавтика» – прекрасный термин для обозначения того, чем мы занимаемся.

Я покорно кивнул в ответ.

– Н-да, простая и романтическая метафора, – сказал он, пожимая плечами, – но это одна из тех вещей, которые необходимы там, внизу, чтобы не лишиться рассудка. Простые мечты, которым можно предаваться, не слишком об этом задумываясь. Я часто мечтаю о море, когда нахожусь в катакомбах. О горизонте в океане, которого я никогда не достигну. Об облаках и голубом небе. Это не дает мне покоя. Немного морской романтики. – Он опять тихо засмеялся, скрытый маской. – При этом то, чем мы занимаемся в катакомбах, не имеет ни малейшего отношения к романтике. Это наука. Очень опасная наука. Либринавт – это самая суровая профессия на свете, вы должны это знать.

– Вы… ориентируетесь на методы Канифолия Дождесвета? – спросил я, чтобы продемонстрировать определенную осведомленность.

Либринавт повернулся ко мне своей маской и некоторое время молча смотрел на меня – тягостное мгновенье.

– И да… и нет, – сказал он потом тихо. – Да – потому что либринавтика без Канифолия Дождесвета и его трудов совершенно немыслима. Невозможно сочинить фугу, не зная нот. Тело можно изобразить только в том случае, если ты хорошо знаешь анатомию. Дом можно построить только тогда, когда разбираешься в статике. В книге Дождесвета содержатся основы того, что представляют собой либринавты. Мы можем определить местонахождение ценной книги с помощью нескольких старых бумаг, логарифмической линейки, септанта слогов и вертикального компаса. Но это возможно только потому, что Дождесвет сообщил нам лежащие в основе методы. Он дал нам алфавит, с помощью которого мы составили слово «либринавтика».

На какое-то мгновенье я оторопел. Но это было в меньшей степени связано с его совершенной по форме речью или продуманной вежливостью, с которой он говорил, а с исключительно странным и необъяснимым чувством, которое неожиданно возникло во мне: я не мог побороть в себе ощущение, что я лично знаком с тем, кто скрывался под маской!

– И нет! – продолжал он. – Нет – потому что Дождесвет сегодня совершенно устарел. – Он опять засмеялся. – Его книга содержит множество заблуждений. «Катакомбы Книгорода» кишат ошибочными выводами и невероятными теориями. Это почти как сочинения доктора Фидемуса Грунда[13] по анализу кошмарных сновидений. Как Дождесвет, так и доктор Грунд являются основателями целых научных дисциплин. Оба гении, о да! Но когда их труды читаешь сегодня, это вызывает бесконечный смех. Такова судьба всех пионеров! Они столкнулись с таким множеством всего нового, что не могут позволить себе применять серьезные научные методы. Когда завоевывают новую территорию, нельзя смотреть направо и налево, а только идти вслепую прямо! Но это не преуменьшает их заслугу! Не поймите меня превратно! Но как вы знаете, после смерти Дождесвета колесо истории вращалось дальше. Так что если вы спросите современного либринавта, ориентируется ли он в работах Канифолия Дождесвета, то это будет все равно, что вы спросите какого-нибудь писателя, умеет ли он читать.

Я вновь попытался успокоиться. Было, конечно, глупостью, что я знал этого либринавта в маске. Возможно, его голос напоминал мне кого-то из знакомых. Схожесть в дикции или в выборе слов. Или это было просто рефлексом моего мозга. Когда говоришь с кем-то, кто скрывает свое лицо, то ищешь что-то хорошо знакомое.

– Позвольте тому, кто уже давно не был в Книгороде, – ответил я, – задать еще один наивный вопрос: каким образом появились либринавты? Они ведь не выросли просто из-под земли? Или это профессиональная тайна?

– Ни в коем случае. Но для этого, если вы позволите, я должен начать издалека.

Он впервые расстегнул свой плащ, потому что ему, видимо, стало душно. И здесь я увидел, что у него в самом деле было оружие – элегантная шпага с эфесом, покрытым изящной гравировкой. Только сейчас, при свете, я заметил, что его плащ был сшит из старых кожаных книжных переплетов. Как облицовка Кожаного грота! Вероятно, он взял идею из моей книги.

– Прежние охотники за книгами, – продолжал он, – были движимы двумя простыми силами: эгоизмом и жадностью. Ничего более сложного они собой не представляли. Для охотника за книгами существовал лишь он сам и враждебный ему мир, который стоял между ним и его жертвой. Вы знаете знаменитый третий Катакомбум из сочинений охотника за книгами Ронг-Конг Комы? В нем говорится: «Что живо, можно убить. Что мертво, можно съесть».

– К сожалению, мне это знакомо, – кивнул я.

Либринавт вздохнул.

– Но либринавты не убивают, чтобы есть. Они не каннибалы, как Ронг-Конг. Они иногда убивают, чтобы не быть убитыми самим. Но при этом речь большей частью идет о довольно крупных насекомых со злыми намерениями. Или о крысах с жалом.

– Я слышал, что у либринавтов существует Кодекс чести.

– Верно. Либринавт имеет корпоративный договор, хотите верьте, хотите нет. Согласен, мы все индивидуалисты и оригиналы – это профессиональная болезнь. Но мы видим главное. Социальное сообщество. Мы платим сборы и налоги, мы придерживаемся законов. Мы не вывозим тайно из катакомб ценные книги, как это делали прежние охотники. Мы их демонстрируем. Это наша профессия. И мы делаем это на виду! И не в обход закона. Подобная деловая практика надолго разрушает весь букинистический рынок. Только идиоты сбывают редкие книги на «черном рынке» за быстрые деньги. Прежние охотники за книгами были безмозглыми узурпаторами, которые обшаривали один район за другим, все там расхищали и оставляли лишь выжженную землю. Это счастье, что они исчезли, так как в дальнейшем они разрушили бы все. Либринавты хотят получить систему катакомб, а не похитить ее. Умнее доить корову, чем ее съесть. Не нужно иметь особого ума, чтобы это постичь. Каждый крестьянин понимает это.