***

Мысли мои все время возвращаются к извечным вопросам: «Почему случаются несчастья? И почему они случаются даже с очень хорошими людьми?» Ну как об этом не думать? Ведь именно это обстоятельство чаще всего и смущает нас в общении с Богом, а многие люди даже чувствуют себя преданными. Как можно доверять Божьей любви, если Он попускает мне такие беды? А сколько вообще чудовищных бед Он попустил? Что за странный, парадоксальный образ действий? Почему бы не взять и попросту не предотвратить трагедию?

Британский теолог Лесли Уэзерхед[41], размышляя о понятии «Божья воля», проводит интересные разграничения. По его мнению, общение Бога со Своим творением, наделенным свободой выбора, включает как минимум три разные «воли». Во–первых, есть воля как первоначальное намерение. Поскольку в первых главах Книги Бытия и в завершающих стихах Апокалипсиса описывается совершенный мир, мы знаем, что именно угодно Богу. Бог хочет, чтобы человек полностью пребывал в благодатном состоянии, чтобы он был здоров, бессмертен, жил в изобилии и благодати, имел друзей. Все остальное — нищета, одиночество, ненависть, страдание, болезни, жестокость, голод — противоречит намерениям, с которыми Бог создавал мир.

Однако грехопадение изменило правила жизни человека. После победы, которую удалось одержать силам зла, на земле появилось много не просто плохого, а очень плохого. Тогда, соответственно, возникла Божья воля, соответствующая конкретным обстоятельствам. Раз изначальный замысел оказался испорченным, приходится спасать добро от зла. Многое здесь уже не соответствует первоначальному намерению, многое огорчает Бога. Хотел ли Бог, к примеру, чтобы Иосиф, Даниил, Иеремия или апостол Павел попали в тюрьму? Разумеется, нет. Нет — в смысле воли как намерения, в смысле несоответствия судьбы библейских героев общему замыслу о творении. Но неблагоприятные обстоятельства жизни (ревность братьев, политическая тирания, действия напуганных апостольской проповедью властей) заставили каждого из этих праведников провести часть жизни в узилище.

И все же, поскольку они доверяли Богу, замысел Божий свершился вопреки очевидному злу, причем в жизни каждого героя — по–своему. Иосиф, пройдя испытания, поднялся к вершинам власти. Даниил был чудесным образом избавлен от смерти. Иеремия оставил потомкам свои великие пророчества. Апостол Павел создал значительную часть своих богословских трудов (Посланий) именно в заключении. И в этой связи Уэзерхед выделяет третий вид Божьей воли — конечный замысел Бога. Тем, кто Ему доверяет, Бог обещает использовать любые обстоятельства ради высшей, хотя подчас и неведомой нам цели.

Сын одного из ведущих христианских философов Николаса Уолтерсторфа погиб во время занятий альпинизмом. И Николас написал книгу «Плач о сыне», в которой попытался осмыслить свое несчастье и свои представления о Божьей воле. Уолтерсторф спрашивает: «Как мы можем ценить сияние, если боремся с тем, что его порождает? Как увидеть в страдании дар, отгоняющий пошлую мысль, что Бог использовал опасный горный склон, чтобы сделать меня лучше?» В книге Уолтерсторфа больше вопросов, чем ответов, но понятно, что при ограниченности нашего разума иначе быть и не может.

Уолтерсторфу удалось сохранить доверие к Богу. Он понял: «Чтобы исцелить нашу греховность, нашу неспособность любить, Бог, сострадая нам, не стал действовать силой, а послал Сына Своего возлюбленного, чтобы Он пострадал подобно нам, чтобы через Его муки избавить от страдания и зла нас. Бог не объясняет наши страдания — Он разделяет их с нами». Земная жизнь и смерть Христа предвосхищают окончательное и бесповоротное торжество Бога, неизбежность спасения человека и мира.

Лесли Уэзерхед нашел любопытный образ, иллюстрирующий эту неизбежность. Представим, говорит он, поток, стекающий по склону горы. Мы можем перегородить его плотиной, чтобы воды не стекали в долину. И они остановятся — но лишь временно. Из–за земного притяжения вода не может не течь вниз. Так же не может не осуществиться и замысел Божий. Какие бы препятствия ни возникали на его пути в ходе человеческой истории, он достигнет своих целей. Бог вернет Себе Свою семью на планете, которая во многом будет похожа на первоначальный райский сад.

Но пока этого еще не произошло. Здания рушатся, пласты земной коры сдвигаются, вирусы распространяются, а негодяи прибегают к насилию. Однако все, что мы знаем о природе Бога, свидетельствует: ни разрушительные природные процессы, ни любое другое зло, царящее в мире, не соответствуют Его замыслу. Полнота времен обязательно наступит, и Божий замысел свершится. Но в том промежутке времени, в который нам с вами выпало жить на планете Земля, зло неустранимо.

Бог сотворил мир из материи. Бог спасает его через человеческую личность — через нас самих. Из–за какой–либо постигшей меня трагедии я могу взбунтоваться и обвинить Бога в содеянном зле. Но могу поступить и иначе — обратиться к Нему в уверенности, что из зла Он извлечет добро. Первая возможность заставляет меня сосредоточиться на прошлом и заслоняет от меня будущее. А вторая возможность открывает будущее, ибо позволяет Творцу использовать произошедшее в качестве основы для нового рассказа. Без трагедий и неудач этот рассказ был бы иным, но после перенесенных мною испытаний он выходит из–под пера Великого Художника значительно более богатым и глубоким.

Наша жизнь есть краткое время ожидания. В каждом миге этого времени присутствуют неразрывно соединенные печаль и радость. Печаль входит во всякое мгновение жизни. Наверное, абсолютной, чистой радости вообще не существует: даже в самые счастливые минуты мы ощущаем привкус горечи. Испытывая удовлетворение, мы обязательно осознаем его пределы. В любом успехе живет страх перед завистью. За каждой улыбкой скрываются слезы. Во всяком объятии таится одиночество, и нет ни одной дружбы, в которой не присутствовала бы дистанция. Но такое устройство нашей судьбы, при котором в каждый кусочек жизни включена частичка смерти, выводит нас за пределы нашего существования. Оно заставляет нас смотреть в небесную высь в ожидании того дня, когда сердца наши исполнятся чистой, ничем не замутненной радости, — радости, которую уже никто у нас не отнимет.

Генри Нувен

Глава 22. Жених, Которого мы не выбираем

Почему всё, что хоть чего–нибудь стоит, даже самое большое удовольствие, всегда сопровождается скукой или другими неприятностями? И чтобы снова стало хорошо, надо их преодолеть? Наслаждение от стихов Вергилия приходит, когда справишься с зеленой тоской, которую они на тебя нагнали. Восторг от купанья в быстрой реке захватывает душу после удара о ледяную воду. И семейное счастье наступает далеко не сразу, после многих неудач и разочарований.

Г.К. Честертон «Что стряслось с миром?»

Послушайте любую популярную музыкальную радиостанцию, посмотрите музыкальные телеканалы и попробуйте