— Как бы там ни было, в конце концов она забеременела — отцом мог быть любой солдат из полка, но она охомутала офицера и вышла за него замуж.

Потом война кончилась…

— У тебя в рассказе время летит очень быстро, и ты пропускаешь все детали.

— У нас нет времени на детали. Муж Эффи… кажется, его звали Дирк, но я точно не помню: он произвел очень слабое впечатление на всех нас, а меньше всего — на Эффи… Итак, муж Эффи демобилизовался. Кажется, он был дипломированный землемер. Дирк — будем называть его так, хотя его и не так звали, — начал поговаривать о покупке миленького домика в городе, окруженном садами, на юге страны, и о детях. Думаю, Эффи просто не приходило в голову, что у Дирка может быть какая-то жизнь, не связанная с войной. Она бросила его, как только впервые увидела в штатском.

Марджори к тому времени уже умирала. У Дональда случился первый инсульт. Меня услали в школу — в Святого Леонарда, — где все учителя очень подозрительно относились ко мне, поскольку я была «сестрой Эвфимии», и мне пришлось учиться изо всех сил, доказывая, что я на нее совсем не похожа.

Лахлан работал в юридической фирме в Эдинбурге. У него была маленькая унылая квартирка в полуподвале на Камберленд-стрит, недалеко от бывшего особняка Стюартов-Мюрреев, в котором теперь расположилась страховая компания… вот тебе деталь, раз уж ты так настаиваешь…

После развода Эффи часто ездила к нему и жила у него подолгу. Из них вышла очень мерзкая парочка. Я понятия не имела, чем Эффи занимается весь день, пока Лахлан на работе.

Мне один раз пришлось поехать туда с ночевкой — прямо перед смертью Марджори. Мне было лет тринадцать. Меня положили спать на диване, и Эффи сказала: «Какой ужас, для меня теперь нет места. Лахлан, мне придется спать с тобой» — и засмеялась. Им обоим показалось, что это ужасно смешно. Им почему-то не пришло в голову, что Лахлана можно положить на диван, а мы с Эффи уместимся на кровати.

Были выходные. Лахлан и Эффи никуда не пошли, задернули занавески и все выходные только пили и курили. Я надеялась, что они хотя бы сводят меня погулять в замок. В конце концов я пошла одна, много часов бродила по Эдинбургу и в итоге заблудилась. Полицейский показал мне дорогу обратно. Жаль, что он не проводил меня до места. Может быть, тогда меня забрали бы социальные службы и отдали в другую семью, в нормальную жизнь. Квартира была как помойка — бутылки, пепельницы, грязные тарелки, даже нижнее белье. Лахлан валялся без чувств на диване, а Эффи была настолько пьяна, что едва могла говорить.

Вернувшись домой, я узнала, что Марджори умерла в местной деревенской больнице. В час смерти она была совсем одна — дежурившая при ней сиделка вышла покурить.

Лахлан, который вырос точно таким тщеславным, слабым и эгоистичным, как предсказывал его детский характер, решил, что пора ему жениться, и обручился с нервозной дочерью судьи. Эффи была в ярости, ревновала как кошка и немедленно выскочила замуж сама — за человека, с которым случайно познакомилась в поезде. Назло Лахлану, я думаю. Новый муж Эффи — будем звать его Эдмундом — был богат. Он чем-то торговал и разбогател на военных поставках. Хотя Лахлан вечно обзывал его «торговцем подержанными машинами», потому что зять предложил отдать ему по дешевке свой старый «бентли».

Жена Лахлана, Гертруда, его разочаровала[69]. Ее выбрали в качестве племенной кобылы для продолжения рода Стюартов-Мюрреев, а она оказалась бесплодной.

У Дональда случился еще один инсульт, приковавший его к постели. Возвращаясь домой из школы, я погружалась в запах лежачего больного. Дом был полон сиделок — они приходили и уходили. Чаще уходили, поскольку Дональд в роли пациента был ужасен и сиделки не выдерживали больше пары недель. Одна вообще ушла на следующее же утро после прибытия, так как Дональд запустил ей в голову полный урыльник.

А потом явилась Мэйбл Оггородд.

— И что?

— И началась другая жизнь.

Брайан крутанул трость и подкрутил усы ради мадам Астарти.

— Будь добра, принеси мои сигареты из уборной, — попросила Сандра.

Они стояли за кулисами (мадам Астарти подумала, что, в сущности, всю жизнь свою провела за кулисами), ожидая знака, чтобы выйти на сцену распиливать и исчезать.

В пустой уборной есть что-то очень меланхолическое, думала мадам Астарти. Даже странно пугающее. Ей вспомнился фильм «Страх сцены». И еще клоуны. Мадам Астарти всегда побаивалась клоунов. Они какие-то… несмешные.

Пачки сигарет нигде не было, но на длинной вешалке висела одежда, а на плечиках, прицепленных на дверь, — пальто. Мадам Астарти обыскала все карманы — осторожно, поскольку никогда не знаешь, что найдется в чужом кармане. Она подергала дверцу шкафа. Дверца как будто застряла, и мадам Астарти пришлось повиснуть на ручке всем телом. Она чуть не опрокинулась назад — дверца вдруг подалась и…

Войдя в квартиру, я услышала, как Боб разговаривает в спальне. Сперва я решила, что это обычная абракадабра, которую он несет во сне. Но постепенно в его речах проступила своеобразная логика.

— Запишите следующие предложения на языке логики предикатов: а) у шахтеров особый случай; б) у университетских преподавателей нет особого случая; в) у шахтеров более тяжелая работа, чем у университетских преподавателей; г) прибавка, которую получат шахтеры, будет больше, чем у университетских преподавателей; д) ни одна группа не получит прибавку больше, чем шахтеры; е) если у одной группы более тяжелая работа, чем у другой, первая группа получит прибавку больше, чем вторая; ж) одна группа получит прибавку больше, чем вторая, только если у первой группы особый случай, а у второй группы нет особого случая. И это, — добавил Боб тоном отчаявшегося человека, — еще даже не самая трудная часть, верно?

— Верно, — сказал другой голос.

Он звучал устало, словно его обладательница (голос был женский, что весьма интересно) слушала Боба уже давно. Я — бесшумно, как вор-собачник, — прокралась по ковру к двери спальни.

Боб продолжал:

— Ш — шахтеры, П — преподаватели, О (Х) означает «у Х особый случай», Т (Х, Y) — «у Х более тяжелая работа, чем у Y», Б (Х, Y) — «Х получит прибавку больше, чем Y». Универсум рассуждения — группы работников. Покажите с помощью формального вывода, что из (в), (е) и (ж), вместе взятых, следует (б). Ты, случайно, не знаешь, как это делать? — с надеждой обратился он к безымянной собеседнице. — Моя девушка думает, что я совсем безмозглый.

— И что, она права?