Почувствовала, как стеснило грудь, но стерпела. Я дышала.

Я огляделась по сторонам и подумала о том, сколько же всего в этом доме мы с Филиппом пережили. Я думала о той тьме-тьмущей разногласий, через которые нам пришлось пройти. О ранах и подлостях, о любви, и пока я все это перебирала, Ник Кейв пел для меня. Мысли мои метались, а певец задавал вопрос всех вопросов, «любишь ли ты меня», я увидела перед собой лицо Филиппа и почувствовала, как сердце заныло от тоски.

Я поднялась, чтобы избавиться от нахлынувших воспоминаний, подошла к низкой полке, где стояли мои любимые книги, закрыла глаза, вытянула одну из них и взглянула на обложку.

Джонатан Сафран Фоер. «И все осветилось».

Я всегда помню о том, что сказала однажды моя мудрая бабушка: «Быть счастливым или не быть – решаешь ты сам». А вдруг, подумала я, с любовью точно так же. Вдруг любовь – это мое решение?

Во-первых, много лет назад на концерте «Radiohead» меня чуть не ударило молнией.

Во-вторых, я уже трижды участвовала в триатлоне.

В-третьих, я окончательно переболела Филиппом.

Одно из них ложь.

Я шагаю по улице, под старыми липами. Деревья спят, и от их снов исходит аромат влюбленных шмелей и давно прошедших лет. С каждым сделанным шагом я чувствую, как прибавляются силы. Сейчас ночь. Одно засыпает, другое пробуждается. Я пытаюсь представить, что в какой-то части мира сейчас солнечный день. Я представляла себе это уже тысячи раз, в самые темные ночные часы. Представляла, что где-то на земле в эту минуту светло. Где-то всегда светло.

Я знаю, что нужно делать. Знаю, куда идти. И если все сходится, то Филипп тоже будет там.

Ночной вид на Эльбу, открывающийся отсюда, за все прошедшие годы почти не изменился. Я бежала, а теперь, пытаясь выровнять дыхание, глядела на реку. В темноте она кажется громадной экзотической змеей. Вода черная, как нефть, и лишь там, где ее поверхность отражает свет, виднеются размытые желтые пятна. Никого здесь нет, кроме меня. Я стою на нашем месте. Вот тут это было. Именно тут. Наше первое настоящее свидание. И предложение руки – годы спустя.

Первое свидание я и вспоминаю. Ночь много лет назад. Новолуние. Мне оно не нравилось. А Филипп считал, что новолуние – это супер. Так звезды видны лучше. Пикник на ночном пляже у Эльбы и пьяная Зара, которой показалась превосходной идея поплавать в реке. Филипп счел затею безумной, но Зару удержать не смог.

«Только не заходи далеко! Здесь сильное течение».

«Да что ты, я только ноги намочить!»

Вот течение я и помню, и свои замедленные реакции. Но лишь когда я перестала чувствовать дно под ногами, ушла под воду и снова вынырнула, отфыркиваясь, меня охватила паника. В холодной воде я немедленно протрезвела, но было поздно. Я чувствовала, как меня куда-то затягивает, а я не хочу, чтоб меня затягивало, хочу вырваться отсюда, из этого водоворота, хочу на берег, но уже поздно. И попала я не в какую-то быстрину, нет. Это было настоящее глубинное течение, смертельное течение, медленно и терпеливо уносившее меня от жизни. Страх. Тишина.

И тут он вынырнул. Сначала звал откуда-то издалека. Испуганно, раздраженно. А потом каким-то образом оказался рядом. Схватил меня сзади. Тянул и дергал. Барахтался и пыхтел. Мы вместе вступили в борьбу с течением, по чуть-чуть, кряхтя и фыркая, и холодно было, уж так холодно, я чувствовала его руку, но до того устала, просто не могла больше, сама уже не знала – то ли бороться, то ли сдаться, но понимала, что утону не одна, а вместе с ним, и, сделав последнее, предельное усилие, почувствовала дно под ногами. Течение все так же подхватывало и затягивало меня, но я не сдавалась. Я боролась. До тех пор, пока вода не стала мельче, пока вода не перешла в берег, куда нам удалось выбраться и упасть. Дышали. Успокаивались. Лежали. Бледное лицо Филиппа в лунном свете, темные глаза, темные волосы. И ямочки на щеках. Филипп, который любил футбол и серфинг, что вызывало у меня восторг. Филипп, который любил старые фильмы про гангстеров, что вызывало у меня восторг. Филипп, который был вегетарианцем и любил слушать «Radiohead», а еще Леонарда Коэна, Ника Кейва и Тома Уэйтса, что также вызывало у меня абсолютный восторг.

«Еще бы чуть-чуть…» – прохрипел он, когда снова обрел дар речи.

«Да, еще бы чуть-чуть…» – отозвалась я.

«Не лучшая идея – здесь искупаться».

«Да, совсем не лучшая», – согласилась я.

Мы смотрели друг другу в глаза, и что-то такое произошло со мной, сама не знаю – что. Мгновение как будто растянулось, расширилось и охватило все, что когда-либо происходило и когда-либо произойдет, а я как будто обрела дар прозрения. Увидела миллиарды случайностей, обстоятельств и событий, которые привели к тому, что мы существуем, что мы именно такие, как есть, что мы нашли друг друга, что мы находимся здесь, вместе и именно сейчас, в этой бесконечной вселенной, изо всех мест и всех времен – мы именно здесь, именно сейчас и вместе. Я видела нас сверху, какие мы крохотные и притом громадные, я чувствовала все изнутри, я знала все, что позади нас, я знала все, что еще произойдет, я знала, что сейчас все именно так, как должно быть, на один краткий миг я обрела абсолютное познание, я видела все и все понимала, я видела триллионы клеток, из которых состоит Филипп, в своей беспрестанной и неуемной пляске сделавших его таким, какой он есть, и ничуточки не другим. Это невообразимо, думала я. Восхитительно и невообразимо. А потом лицо Филиппа оказалось рядом с моим лицом. Потом наши губы встретились. И я уже ни о чем больше не думала.

Наша первая ночь – сколь драматичной она была. Вокруг нас вода, над нами звезды, мокрые мои волосы покрывалом на моих плечах. Чужой юноша, капли воды в его волосах, тишина, лишь наше дыхание, темнота. Мир вдруг съежился, стал крошечным, так что места в нем хватало только для нас двоих. Кокон из тишины и звезд. И наконец, когда-то – осторожно-осторожно – я ощутила руку на моей голове, в моих волосах.

Я вздрогнула, услышав позади шорох. Филипп! И я обернулась.

Но там никого не было.

Вернувшись домой, я поблагодарила соседку Тайс, которая сидела с Лео в мое отсутствие, распрощалась с ней и стала готовиться ко сну. Только я улеглась в кровать, как раздался стук в дверь.

В испуге я села в кровати, отозвалась:

– Да?

Но ничего не произошло.

– Да, кто там?

И тут дверь стала открываться, невыносимо медленно открываться. За дверью стоял Лео.

– Деточка! – воскликнула я изумленно. – Что случилось, ты не можешь заснуть?

Лео кивнул.

– Ну, тогда иди сюда.

Он избегал моего взгляда.

– Лео, что случилось? Ты хочешь спать здесь, у меня?

Он, отрицательно покачав головой, спросил:

– А где тот человек? Он вернется?