«Мои мальчики»… Дети всегда оставались центром жизни Дианы. Оба учились в подготовительной школе Ладгроув, и Диана чувствовала себя страшно одинокой в Кенсингтонском дворце. Она скучала по своей любимой подруге Люсии Флеча де Лима и по ее семье. Ей было так хорошо с ними! Но муж Люсии получил новое назначение, и в ноябре 1993 года семья отправилась в Вашингтон. Когда мальчики приезжали домой на выходные или каникулы, вся ее жизнь сосредотачивалась на них.

Диану часто представляют глупой пустышкой, думающей только о себе. Но она выросла в аристократической семье и отлично понимала, как много значит наследник. Она сознавала, какое место занимает Уильям в наследственной монархии. Несмотря на все сложности в отношениях с мужем и его семьей, Диана не перекладывала проблемы на плечи детей. Она твердо решила воспитывать их максимально «нормальными» (ее любимое словечко). И в этом она не ограничивалась прогулками в Торп-парке и посещениями Диснейленда или походами за покупками, во время которых маленькие принцы, в отличие от других членов королевской семьи, расплачивались собственными деньгами. Диана знакомила их с жизнью людей, которым повезло не так, как им. Некоторые члены королевской семьи – в том числе и отец мальчиков – не одобряли подобного ультрадемократизма. Диана же считала, что сыновья должны представлять, какова жизнь за пределами королевского анклава, хотя их отец никогда этого не знал.

Уильям вместе с матерью общался с бездомными. Когда Гарри стал старше, Диана начала привлекать к благотворительности и его. В июне 1989 года она уже посещала центр для бездомных «Пассаж». Под влиянием своего друга, католического архиепископа Вестминстера, кардинала Бэзила Хьюма, Диана дважды посещала этот центр дневного и ночного пребывания при Вестминстерском соборе. Один раз она брала с собой Уильяма, а во второй – обоих мальчиков. Диана и Уильям приехали в центр 20 декабря 1993 года без предупреждения, с ними не было журналистов. Директриса центра, сестра Бриди Дауд, вспоминает: «Они шли по длинному „Пассажу“, где люди сидели за столами вдоль стен… Диане было трудно продвигаться и разговаривать, потому что все хотели прикоснуться к ней. Люди были тронуты тем, что к ним приехала Диана». По словам сестры Бриди, «она обладала уникальным даром выслушивать людей. Создавалось впечатление, что она слышит каждое обращенное к ней слово – даже то, что осталось невысказанным… Она слушала не только ушами, но и глазами. Зрительный контакт с ней был каким-то особенным»[392].

Диана призналась сестре Бриди, что она желала бы, чтобы «Уильям увидел изнанку жизни. Ей не хотелось, чтобы он вырос высокомерным аристократом. Диана рассказывала ему о центре, показывала фотографии, и Уильям выразил желание поехать с ней. Это был его первый визит в центр для бездомных – смелый шаг, потому что тут было чему напугаться. У нас обычно бывает около сотни человек. Это люди со сложной судьбой, они пережили невероятные трудности и по разным причинам оказались вышвырнутыми из общества. За плечами некоторых был университет… даже два университета… Среди них были бывшие священники, лекторы – самые разные люди… Многие жили на улице, другие – в общежитиях и приютах… Среди них были больные, алкоголики… Там были люди, которые служили в армии, а демобилизовавшись, просто не смогли приспособиться к обычной жизни, две медсестры, которые сами болели и не могли работать, люди, у которых не сложилась семейная жизнь, словом, лишние»[393]. В «Пассаже» им предлагали чашку чая, завтрак, ланч. Там можно было помыться, сменить одежду, пройти курсы, получить психологическую помощь.

Как к этому отнесся Уильям? «Сначала он очень стеснялся и держался поближе к маме, – вспоминает сестра Бриди. – Но все были к нему очень добры и отлично понимали, что нужно мальчику. Кто-то заговорил с ним о футболе. Стоило ему разговориться, и он тут же освоился. Он был довольно замкнутым, но в этом ребенке явно чувствовался потенциал»[394]. Позже Уильям и Гарри вместе с матерью приезжали в ночной центр и играли в шахматы с его обитателями. «Народная монархия», столь близкая сердцу Дианы, оказалась весьма жизнеспособной концепцией.

Диана беспокоилась об Уильяме. Мальчик был очень чувствительным, во многом похожим на отца. Он дежурил у дверей и слышал то, о чем ему лучше было бы не знать. Несмотря ни на что, его отношения с матерью были совершенно нормальными, без малейшего оттенка невроза. Те, кто слышали записи Сеттелена по NBC, сразу заметили, с каким юмором мальчики поддразнивали мать, когда им казалось, что она зашла слишком далеко: «Ну разве она не ужасна!» За Гарри Диана волновалась меньше. Этот жизнерадостный, пухлощекий мальчик унаследовал оптимистичный темперамент матери, но, к счастью, не ее проблемы. Понимая, что будущее мальчиков будет очень разным, Диана стремилась с самого детства готовить сыновей к отведенным им ролям. Уильям будет королем, а Гарри должен всячески поддерживать его – Диана считала это очень важным.

Два года после расставания длились мучительные переговоры о разводе. На встрече в октябре 1993 года на этом продолжал настаивать Чарльз. Диана же постоянно твердила друзьям, что не хочет развода. Обе стороны старались завоевать симпатии публики.

С лета 1992 года в лагере Чарльза планировали ответ на книгу Эндрю Мортона. «Принц Чарльз хотел восстановить справедливость», – вспоминал один из его близких друзей[395]. Таким ответом стала биография, написанная Джонатаном Димблби, которого принц всегда уважал за «зеленые» убеждения. Когда-то Димблби даже работал на виндзорской ферме. Он собирался написать авторизованную биографию, где были бы интервью с друзьями и сотрудниками принца, хотел также использовать письма и дневники Чарльза. Официальным поводом послужило двадцатипятилетие получения Чарльзом титула принца Уэльского.

«Сначала мне предложили сделать юбилейный документальный фильм в честь годовщины, – вспоминает Дики Арбитер. – Нечто незатейливое, спокойное, больше об организациях, чем о самом принце… И мы принялись за работу. А потом Эйлард внес новое предложение: „Принц решил, что [нужно осветить и личные вопросы тоже]“. Я ответил: „Уверен, что принцу это не нужно. Наверняка ты сам это придумал. Ты представляешь, во что это выльется?“ Эйлард заверил: „Мы справимся!“ Я пытался его отговорить: „Ричард, это будет очень и очень непросто!“ „Да я понимаю“, – отмахнулся он. „Ну что ж, – согласился я. – Я сделаю все, что входит в мои обязанности, но мне это не нравится“».

Дворец очень осторожно отнесся к такому предложению. Впрочем, его хотя бы можно было контролировать. Сотрудники же Дианы категорически отказались участвовать в проекте, который, как они и ожидали, превратился в панегирик принцу и порицание принцессы. Осуждать за это принца и его друзей трудно: Чарльзу нужно было восстановить репутацию и рассказать о своих добрых делах, которые так часто оставались незамеченными. Влияние книги Мортона на имидж принца оказалось убийственным, и все попытки его друзей переманить журналистов на свою сторону не увенчались успехом. Редактор таблоида вспоминает: «Друзья Чарльза, Ромси, ван Катсемы и другие, постоянно звонили мне и давали советы и наставления»[396]. Чарльзу никак не удавалось победить. Диана сумела очаровать даже Джонатана Димблби. Хотя она отказалась давать интервью, общение за обедом возымело свое действие.