Велислав кивнул: он и сам бы непременно поехал к туману.

Хранибор продолжал:

— Они подъехали ближе, и как раз в это время туман возьми и расступись! Появился проход. И тут жеребец Добромила заартачился, на дыбы встал и понес княжича в лежащий рядом мир. Дружинники за ним, бросить княжича они не могут.

Велислав покачивал головой. То, что сказал Хранибор, верно. Никто не бросит товарища в беде. А сделает это, так отвернутся от такого люди и не будет ему житья. Совесть съест. Будет по ночам приходить и глодать потихоньку, пока предатель в тоску не впадет. Бывало так, что товарищей предавшие руки на себя накладывали. Не прощались трусость и предательство в Альтиде.

— Когда дружинники за княжичем проскочили, проход неожиданно закрылся. — Хранибор вздохнул. — Будто нарочно заманили их туда. С той поры они за туманом.

— А что за туман? Ты знаешь?

Хранибор пожал плечами. Нет, он не знал. Никто не знал, даже вездесущий леший.

— О тумане ничего сказать не могу, Велислав. Он с обычными не схож. Плотный, переливается радужными пятнами. Граница очерчена. И главное! В этом проклятом тумане прохода нет! Как только войдешь в него — тут же обратно выйдешь! О таком я не слышал, хоть по миру достаточно побродил.

Велислав задумчиво тер лоб. И он не слышал. Но друзей выручать надо. Сидя тут — немного сделаешь. Венд спросил:

— А кто видел, как жеребец княжича понес? Ясно, что ты остановил бы их, даже не дал к этому месту подойти.

— Верно, не дал бы. Это видел один… — волхв чуть замялся, — человек. И еще кое-кто.

— Кто?

Хранибор бросил на Кирилла быстрый взгляд. Тот понял: волхв спрашивает, стоит ли говорить Велиславу. что Шейла тоже была там в то утро и все видела? И что собака смогла пройти сквозь сомкнувшийся туман и увидеть, что с Добромилом и дружинниками ничего скверного не стряслось?

Кирилл неприметно кивнул: «Мол, говори. Вреда, полагаю, не будет. Пусть знает…»

Хранибор одобрительно улыбнулся и торжественно возвысил голос.

— Еще это видела славная псица! — волхв повел рукой на развалившуюся в траве и уже дремавшую собаку. — Псица Шейла, посланница Семаргла!

Велислав изумленно приподнял брови. Шейла до сей поры вела себя тихо, почтительно. Трудно заподозрить ее в многомудрых поступках и необычных возможностях.

Впрочем, он не знал, что Шейла умеет говорить и внятно пояснять витиеватые мысли. Велислав недоверчиво покосился на собаку:

— И как она об этом рассказала? Или ты понимаешь язык зверей, волхв? Или это какая-то волшба?

— Нет, не понимаю! — усмехнулся Хранибор. — Все недосуг выучить их речь. Шейла сама умеет говорить.

Тем временем собака, услышав, что разговор идет о ней, подбоченилась и, торопливо перебирая передними лапами, вопросительно-умоляюще глядела на Кирилла.

Наказ вожака — до поры до времени не показывать чужакам, что она умеет внятно изъясняться — собака помнила твердо. И исполнять приказы просто-таки обожала, правда не всегда и не все… Кажется, подошел конец ее вынужденному молчанию.

Едва Кирилл успел ей кивнуть, как Шейла гулко гавкнула и торопливо, будто боясь, что ей опять запретят, заговорила.

— Не волшба, воин! Просто я умею говорить так же, как и вы. В то утро я видела, как белый жеребец унес Добро-мила. Конь встал на дыбы, заржал и поскакал по серой дороге. Остальные люди понеслись за мальчиком. Вот как это было! Знай!

У Шейлы вывалился длинный розовый язык. Утомилась в ожидании того часа, когда разрешат молвить слово.

Показывая язык, она никого не дразнила и обидеть не хотела: всем ведомо, что собаки так потеют. Да и некоторые другие звери тоже так делают. Кирилл сам неоднократно наблюдал такую картину: лето, дикая жара на небе ни облачка — и все коты и кошки ходят высунув языки и тяжело дышат. Им жарко.

Впрочем, высунутый язык Шейлы восприняли как должное. Никому и в голову не приходило, что такая серьезная и солидная собака дразнится.

Велислав сидел ошеломленный.

— Значит, ты и верно посланница бога, раз говорить толково можешь. — Венд покачал головой. — А мне как-то не верилось. Думал, просто в нашем лесу еще один чудной зверь появился. Надо же…

— Ну, не совсем посланница, — отозвалась Шейла. — Я его не видела, перед тем как сюда попасть. Не довелось. Но добра я много могу принести! Что есть, то есть!..

Кирилл нахмурил брови. Шейла наглела на глазах. Видимо, ей очень нравилось то внимание и обожание, которым ее окружили Дубыня и Хранибор. Сказывалось и милое сюсюканье русалок. Собака кичилась своей исключительностью и купалась в ласке и неге. Лобастую башку исподволь долбили мелкие, но частые и постоянные капли лести. Еще немного — и все! Говорящая собака и впрямь начнет корчить из себя всемогущую богиню.

Перед Кириллом предстала ужасающая картина…

В каждой избе в красном углу; за околицей деревни; за городским тыном и на каждой площади; везде — где надо и не надо — стоят величественные статуи кавказской овчарки — богини Шейлы.

Статуи рознятся: где победнее сельцо — там хоть и каменные, но топорно отесанные истуканы или просто вырезанные из дерева. Где город побогаче — там медные или бронзовые фигуры.

Чем богаче город, тем истукан внушительней и монументальней. Чтобы были видны подробности.

Также существуют карманные памятники-божки. У бедняков-селян — глиняные статуэтки богини Шейлы, или — опять же! — вырезанные из дерева и выкрашенные по мере разумения доморощенного малевателя в различные веселые или — наоборот — не очень радостные цвета.

Это происходит оттого, что служители собачьего культа (из разных школ) не могут придти к единому мнению: в шубу каких расцветок одевалась богиня.

Вот статуэтка Шейлы с развернутым листом бумаги и писалом в лапах. В глазах сквозит неизбывная мудрость: она заносит на скрижали очередную мысль, должную осчастливить скудное разумом человечество.

Люд побогаче владеет статуэтками из серебра и злата. Вся эта роскошь инкрустирована самоцветами и перлами, вместо глаз многокаратные бриллианты. Такие статуэтки передаются по наследству, и счастливый обладатель артефакта уверяет, что это самый что ни на есть оригинал — всё остальное подделки. Что богиня позировала именно этому скульптору в часы своего краткого досуга.

За пазухами особо состоятельных людей на длинных кожаных гайтанах или цепях из драгоценных металлов подвешены специальные мешочки и ковчежцы. В них хранятся мощи богини Шейлы — допустим, несколько бурых волосков с ее благородной холки.

Мощи должны помогать счастливому обладателю в делах и в трудных случаях. Этих мощей столько, что шерстяного сырья хватило бы, чтобы свалять немереное количество валенок и поголовно обуть в них какую-нибудь дивизию в Заполярье.