Добравшись до места стоянки, я улегся и блаженно вытянул ноги, мечтая об отдыхе. Размечтался… Артфаал был настроен решительно:

– А как же наши занятия?

– Может, завтра? – слабо отбивался я.

– Завтра при таком вашем рвении может и не наступить!

Я безнадежно вздохнул и уселся. Кот принялся ходить передо мной взад—вперед.

– Для начала поговорим о концентрации и разумном использовании вашей магической силы.

– А что с ними не так?

– Слишком быстро выдыхаетесь, барон. Такого не должно быть. Видимо, вкладываете в каждое заклятие неоправданно много энергии. А вы должны уметь соотносить траты и потребность в них.

– Так может, у меня просто сил мало, – попытался защититься я, надеясь, что демон перестанет вредничать, и мы ляжем спать.

– Судя по утверждению вашего дядюшки… впрочем, я сам посмотрю.

Бродяга легко вскочил мне на колени, уперся передними лапами в грудь и заглянул в глаза.

– Благоволите не отводить взгляда, барон.

Да я и не смог бы. В желтых зенках медленно вращалась черная спираль, уходя в неведомые глубины демонической души. Я чувствовал, что меня затягивает, затягивает… Вдруг кот издал утробный вой и соскочил на песок. Шерсть его стояла дыбом, кончик хвоста нервно подергивался.

– Мне все ясно…

– Что именно?

Лорд Феррли промолчал. Почему—то я вдруг понял, что мой новоявленный наставник ничего не скажет. Но он сказал:

– Давайте—ка спать, барон… сегодня уже ничего не получится… я должен подумать.

Я с радостью согласился…

Под утро, когда в воздухе разлилось первое предчувствие рассвета, меня разбудил неугомонный мастер Триммлер.

– Подъем, лейтенант! Пора!

Я потряс тяжелой от недосыпа головой. Железный он, что ли, этот гном? Пришлось вставать. Надо сказать, что большинство воинов выглядели еще более измученными, чем я. Конечно, меня хоть Дэви не покусали. Но тем не менее, целительская деятельность сына гор пошла солдатам на пользу. Добб, Сайм и Флиннел выглядели утомленными и недовольными, но держались. Эцони и Йок вообще смотрелись молодцами. Даже Лютый передумал умирать и твердо стоял на ногах, несмотря на бледность и осунувшиеся щеки. Скорее всего, это объяснялось тем, что в его жилах была половина эльфийской крови. А Первозданные – народ живучий.

Мы пошли… а впрочем, зачем же я буду повторяться? По пустыне шли, естественно, где же еще? Пейзаж нарисуйте себе сами. Исключительно желтыми красками. Салим как—то уж слишком виновато суетился вокруг колонны, из чего я сделал вывод о его вчерашнем бегстве. Мастер Триммлер очень обрадовался появлению проводника:

– Что, шваль отвальная, сбежал вчера? А почему ж ты нас не предупредил, кто такие Дэви?

– Говорыл я! – закрутился тот.

– Ох, не нравится он мне, – тихо сказал Зарайя. – И вправду, что мешало заранее рассказать? О чем он еще упомянуть забыл? Теперь вот гадай: что впереди будет?

Долго гадать не пришлось. Потому что впереди зашевелился небольшой бархан, затрясся, расшвыривая в разные стороны песок, и из—под него показались две длинные, тонкие черные штуки, похожие на веревки.

– Рота, на месте стой! – крикнул я, хотя был совсем не уверен в правильности приказа. Может, наоборот, следовало бежать или отступить? – Цельсь!

Воины вскинули арбалеты, но вскоре целей стало уже несколько десятков: остальные близлежащие барханы тоже проявили склонность к самостоятельному движению. Салим, что было уже доброй традицией, повалился на колени и что—то запричитал.

– Эй, вурдалачище! – обратился к нему гном, сопроводив воззвание хорошим пинком. – Чего ты кровь из меня тянешь? Говори быстро: что это еще за звери такие?

Салим произнес сбивчивую речь, из которой следовало, что нас навестили предвестники Песчаного бога. Вскоре они предстали во всей красе. Ну, если предвестники такие, каков же сам бог? Из песка неторопливо вылезали… тараканы? Скорпионы? Что—то среднее, только вот величиной они были с теленка. Широкое плоское тело покрывал твердый даже на вид блестящий панцирь, под которым шевелилось штук восемь мохнатых выгнутых назад ног. Маленькие круглые головы таращились на нас выпуклыми тусклыми тарелками красных глаз. Впереди извивались длинные тонкие усы, которыми твари то ли обследовали дорогу, то ли пытались зацепить лакомый кусочек, вроде солдата, например. Из пастей торчали плотоядно щелкающие паучьи жвала. А венчалось все это великолепие длиннейшими гибкими хвостами, раздвоенными на конце и переходящими в здоровенные клешни. Твари воинственно раскручивали их на манер аркана и боком подступали к нам со всех сторон.

– Сколько же их, – зачарованно пробормотал Дрианн. —

Какие…

– Красивые, знаю, – сердито перебил я. – Ты бы лучше к обороне готовился.

Надо ли говорить, что арбалетные болты были бессильны. То есть, они попадали в тараканов, и некоторые даже пробивали панцирь, но видимого вреда не приносили. Ни одно существо даже не дернулось.

– Отставить! – крикнул Лютый.

Солдаты опустили арбалеты. Существа подошли совсем близко, мы оказались окружены. Воины были в замешательстве, иметь дело с таким непонятным противником им еще не приходилось. Между тем одна из тварей взмахнула хвостом и нанесла им удар солдату, который стоял к ней ближе всех. Щелкнули клешни, и парень упал на песок, заливая все вокруг кровью, бившей из плеча. Оторванная рука валялась рядом с ним. Насекомое деловито подползло к воину и, ухватив руку передними лапками, стало неторопливо пожирать ее.

– Разойдись! – гаркнул мастер Триммлер.

Он размахнулся и одним ударом топора снес твари голову. Обезглавленное тело перевернулось на спину, беспомощно дрыгая лапками в воздухе, на отрубленной голове конвульсивно дергались усики. Сзади, упав на четвереньки, закашлялся Дрианн: мальчишку выворачивало так, словно он перепил неперебродившей браги. Словно раздумывая, стоит ли с нами связываться, существа немного постояли, прощупывая воздух своими усами, затем так же медленно двинулись вперед. Не задумываясь, я начал плетение. От мага, похоже, пользы было не дождаться, все еще пребывая в позиции больной собаки, он тяжело дышал и откашливался.

– Чего смотрите? – яростно выкрикнул Добб, выскакивая вперед.

Он занес меч над головой твари, но та, проявив неожиданное проворство, резко повернулась боком, и удар пришелся на твердый панцирь. Раздался противный сухой звук, на покрове существа появилась трещина. Капрал размахнулся снова, но упал, когда усики другого насекомого, незаметно протянувшись к нему, обвились вокруг ног. К голове Добба, щелкая клешнями, устремился гибкий хвост. Мастер Триммлер, подбежав к капралу, ловко перерубил опутавшие его усы, и тот перекатился в сторону. Оцепенение, сковавшее солдат, наконец прошло, и на зверюг обрушились мощные удары мечей. Впрочем, единственный поверженный враг был заслугой гнома, остальные твари отделались лишь трещинами на удивительно прочном панцире. Мое плетение было почти готово, когда произошло то, чего мы никак не могли ожидать. Воздух завибрировал от мерного жужжания, и я сначала не понял, откуда идет этот звук. Потом один из тараканов нелепым образом раскорячился, и панцирь на его спине разделился на две части, выпуская наружу плотные, блестящие, как куски слюды, крылья. Существо взмыло вверх и зависло локтях в десяти над нашими головами. Вскоре вслед за ним взлетели и остальные. Их усики словно втянулись внутрь, хвосты были воинственно напряжены, и твари образовали в воздухе замкнутое кольцо. Защелкали арбалеты, воины надеялись поразить насекомых в брюхо. Но болты оказались бессильны: существа были неуязвимы со всех сторон. Кончики пальцев пощипывало от готового сорваться и устремиться к врагу заклятия, но я медлил. Что может один—единственный огненный шар против нескольких десятков летающих жуков? Он уничтожит двух – трех, не больше. Положим, я успею сотворить еще одно или два таких же заклятия, но это нас не спасет. Где этот Мраков кайлар, чего он медлит? Ведь сдохнет же вместе со всеми… И Бродяга тоже хорош, сейчас, как никогда, нужна его помощь, но демон что—то не торопится спасать своего ученика.