– Ладно, только чтобы без снотворного, – еле ворочая языком, попросила Майра и грозно посмотрела на роботов. – Мне нужен ясный ум.

– Так тебя достанет Драккен, – предупредил Калеб, наклоняясь и кладя руку ей на плечо. – Майра, не сходи с ума. Прошу, прими лекарство.

– Драккен ничего мне не сделает. Он будет держаться от меня подальше.

– Откуда знаешь?

Не обращая внимания на панические сигналы роботов, Майра села.

– Почувствовала, – твердо сказала она. – Теперь он меня боится.

* * *

Следующие несколько дней Майра провела в своей комнате: окутанная туманом боли, она восстанавливалась. У нее было сломано несколько ребер, тело напоминало лоскутное полотно, сотканное из черных и пурпурных синяков. Роботы вправили ей кости и наложили повязки, давали лекарства, ускоряющие процесс заживления, но от обезболивающих Майра отказалась наотрез. Не хотела спать, ей нужен был ясный ум – чтобы вспомнить все.

Однако чем сильнее она пыталась припомнить важные сведения, тем упорнее они от нее ускользали.

– Проклятые сны, – ругалась Майра. – Проклятый Маяк. Проклятый Драккен.

Ответом ей было только обеспокоенное гудение роботов. Один, невзирая на упорные протесты, надел ей на лицо кислородную маску. В конце концов Майра сдалась и позволила маленьким суетливым механизмам ухаживать за ней. Потом кто-то забрался к ней на кровать и пристроился под боком. Майра сразу поняла, что это Возиус. Осторожно, чтобы не потревожить трубку капельницы, притянула братика поближе и прошептала ему в макушку:

– Я тебя люблю.

– Ты быстро поправляешься, – хрипло произнес он. – Это видно.

– Не так уж и быстро, – пробормотала в ответ Майра. – И я все никак не могу вспомнить…

– Вспомнишь еще, – заверил ее Возиус. – Я в тебе уверен. Ты все вспомнишь.

Майра хотела верить ему, но в голове было по-прежнему до обидного пусто. Майра даже начала сомневаться в себе: не придумала ли находку? Может, то была всего лишь галлюцинация? И хотя сломанные ребра говорили об обратном, Майра теряла уверенность.

Калеб навещал ее ежедневно. Всякий раз, когда ее рука выскальзывала из-под одеяла, он с ненавистью смотрел на Маяк. Присутствие Калеба вроде должно было утешать, но Майре начинало казаться, будто она задыхается. И потому она невольно притворялась спящей, даже если сна не было ни в одном глазу.

Несколько раз она слышала, как в коридоре у ее двери Калеб о чем-то шепчется с Рен. Голоса их звучали встревоженно, но Майра не могла разобрать ни слова. Да она и не пыталась – сил не хватало. Должно быть, они волновались за нее. В последнее время все о ней тревожились.

Заглядывал к Майре и Аэро, но гораздо реже. Да и то всякий раз, заходя, мысленно был не с ней. Через Маяк Майра чувствовала его заботу, а еще, что беспокоит его не только она, но и армия. Обучение солдат Седьмого не задалось, и, что еще страшнее, – оружейники так до сих пор и не возвели щит. Во время первых испытаний барьер проработал всего десять секунд, а потом замерцал и отключился.

– Мои братья и сестры заставят его работать, – настаивал Аэро. – Драккен выйдет на огневую позицию только через десять дней, и за это время мы укрепим барьер.

– Десять дней, – повторила за ним Майра. – Это совсем немного.

– Щит заработает, – коротко ответил Аэро, а затем встал и попятился к двери. – Прости, но мне пора. Дашь знать, когда что-нибудь вспомнишь?

Не дожидаясь ответа, он вышел. Едва его шаги в коридоре стихли, как в комнату вкатились роботы. Они принялись накачивать Майру питательными растворами и лекарствами через капельницу, менять пижаму и вообще приводить ее в порядок. В конце концов она провалилась в сон без грез. Драккен больше не пытался нападать, но его отсутствие настораживало и сбивало с толку. Он, конечно, был опасен, однако Майра спокойнее себя чувствовала, зная, чем он занят и что затевает. Теперь же, когда он пропал, она лишь сильнее испугалась.

«Что вообще происходит?» – гадала Майра.

Она поделилась тревогами с Калебом, но…

– Постой, так ты беспокоишься, что Драккен не пробует тебя убить? – сердито переспросил он. – Майра, я тебя порой совсем не понимаю. Мы же на лучшее и надеяться не смели. Может, он вообще развернет корабль и улетит восвояси?

Майра покачала головой и тут же скривилась от боли в ребрах.

– И не надейся. Я заглянула Драккену в голову: ему нужен контроль над Первым ковчегом, нужен секрет Конца. Я ощутила это, когда проникла к нему на корабль. Все его мысли – только об одном. Он помешан на Конце и не отступится. Драккен приближается и… скоро будет здесь.

– Ладно, как скажешь, – устало вздохнул Калеб. – А ты не допускаешь мысли, что это было не по-настоящему? Что это просто галлюцинация?

– Нет, все происходило на самом деле, – возразила Майра, хотя сомнения и терзали ее.

– Ну хорошо, – сдался Калеб, понимая, что спорить смысла нет. – Но на следующем совещании я предложу деактивировать Маяки. – Он вскинул руку, предупреждая вопросы Майры. – Не вздумай меня отговаривать, Джексон. Не выйдет.

– Да, конечно, ты прав, – изобразила смирение Майра, а сама под одеялом коснулась Маяка, погладила теплую металлическую поверхность. Она не хотела, чтобы Маяки отключали. Ее мутило от одной мысли об этом.

Прошло дней семь, и ею все больше овладевало отчаяние, ведь она не могла вспомнить, что обнаружила в голове Драккена. Нужная мысль, воспоминание вертелось где-то на краю сознания, дразня и не даваясь. Выводило из себя и отсутствие Драккена. Даже через Маяк Майра не могла его почувствовать.

– Святое Море… – вполголоса ругнулась она.

«Не истязай себя, не поможет, – нежно произнесла Элианна. – Надо расслабиться и отпустить свой разум. Драккен полностью управляет своим Маяком и использует его, чтобы подавить твои воспоминания. Но ты сильнее его, я это чувствую».

«Он остановил мое сердце, – подумала Майра. – Как же я могу быть сильнее?»

«Ты выжила, разве нет? Любой другой носитель на твоем месте скончался бы, а ты отделалась парой сломанных ребер да синяками. Вот почему я знаю, что ты сильнее Драккена».

«То есть надо оставить все попытки вспомнить и только тогда я вспомню? – раздраженно подумала Майра. – Ты хоть понимаешь, как безумно это звучит? Мне просто лежать и ждать, пока память вернется?»

«Нет, тебе надо лишь унять свой разум».

Однако Майра больше не слушала – слишком была расстроена. Разум гудел, напоминая обо всем, что ее печалило и злило. Хотя разговор и заронил семя в мозгу: Майра перестала терзать свою память, разорвала порочный круг воспоминаний о кошмарном сне. Отпустила разум, предоставила ему волю, но оказалась при этом в полной темноте. А это было, пожалуй, еще хуже…

В комнату вкатились роботы. Один из них сделал Майре укол: она смотрела, как игла входит в вену на сгибе локтя, закачивая лекарство в кровь, как потом выходит… и тут же вспомнила.