в прессу. — Он проводит рукой по лицу. — Судя по твоим наблюдениям, ты думаешь, он нормальный? Твоя оценка может помочь обеспечить запретительный судебный приказ, чтобы Фостер исчез с моего места преступления.

По правде говоря, в этот момент я нахожу, что поведение обоих мужчин граничит с одержимостью и, возможно, они уже свихнулись в этой погоне за Грейсоном. Но я говорю:

— Трудно правильно оценить кого-то, лишь случайно периодически сталкиваясь с ним, агент.

Он кивает, но продолжает.

— И ситуация с Салливаном обостряется. До сих пор убийства были разрозненными, похожими по своему характеру. Если он убивает так близко… — Он замолкает, затем смотрит на меня. — Он слишком близко к тебе.

— Я думала, ты сказал, что мне ничего не угрожает.

Он взвешивает свой ответ.

— Позволь мне отвезти тебя обратно.

Это первый раз, когда он заговорил со мной об убийствах в Рокленде. Агент мог беспокоиться обо мне, опасаясь, что Грейсон попытается меня увидеть… или того хуже. Или он становится подозрительным. Зная, что я его единственная реальная связь с Грейсоном, он не хочет, чтобы я исчезала из его поля зрения.

Я сжимаю руль одной рукой, а другой берусь за ручку двери.

— Мой самолет улетает меньше, чем через час. Думаю, для наших профессиональных отношений будет лучше, если я сяду в этот самолет.

Его взгляд упирается в то место, где раньше он заметил синяк на моей шее.

— Салливан пытался связаться с тобой?

Мое лицо выражает недоумение.

— Если бы пытался, то ты узнал бы об этом первым.

Некоторое время он изучает меня, а затем кивает.

— Я позабочусь о том, чтобы охрана была в аэропорту к твоему прилету.

— Спасибо, агент Нельсон.

Он закрывает дверь машины и смотрит, как я уезжаю. Я поглядываю в зеркало заднего вида и вижу, как он стоит, скрестив руки — грозный силуэт на мрачном фоне моего прошлого.

Я могла солгать ему. Я могла использовать свою привычную оговорку, используя пациентов как причину, по которой мне нужно быстро вернуться к работе. Наверное, мне следовало это сделать, позволив его эго полностью восстановиться.

Но нам с агентом Нельсоном пора перестать притворяться.

Он никогда не спрашивал меня напрямую о проверке на изнасилование после того, как меня доставили в больницу. Результаты были прикреплены в мой файл, и я уверена, что он их прочитал.

Результаты были неточные. Не было никаких доказательств, что Грейсон принудил меня к сексу, как и обратного.

В то время я думала, что агент просто пришел к выводу, что, основываясь на почерке Грейсона, такое поведение в отношении жертвы было не в его стиле. Это было крайне маловероятно, и поэтому проверка подтвердила мое заявление, что похититель не подвергал меня сексуальному насилию.

Но бывают такие моменты, как сейчас, когда я задаюсь вопросом, сомневается ли Нельсон в результатах? Возможно, он гадает, не свидетельствует ли моя оговорка, когда я назвала Грейсона по имени о близости с пациентом. Ни в малейшей степени вынужденной.

Я сворачиваю с шоссе на дорогу к аэропорту.

Но говоря правду, я врач. Эта проверка была провалена с самого начала. Не сложно сделать это, если знаешь как. К сожалению, агент Нельсон достаточно умен, чтобы прийти к такому же выводу.

Глава 41

ИЗМЕНЕНИЕ

ГРЕЙСОН

— Он весь твой, — Чарити засовывает руки в кожаную куртку и направляется к выходу из комнаты мотеля.

Я пять минут ждал внутри, пока Чарити — я сомневаюсь, что это ее настоящее имя — одевалась в ванной. Лоусон спит на кровати, его запястья связаны за спиной.

Недавно большинство мотелей перестали использовать изголовья с открытыми рамами. Меньше вероятность того, что вы войдете и обнаружите человека, привязанного к кровати или прикованного наручниками. Приходится импровизировать.

— Он все выпил? — спрашиваю я, прежде чем она открывает дверь.

— Да. До капли, — говорит она. — Номер снят на его имя. Удачи, сладкий. — Она уходит, а я запираю за ней дверь на цепочку.

Я стягиваю капюшон. Задергиваю шторы. Кладу горелку на стол и смотрю на время. Лоусон продержался полчаса, прежде чем потерял сознание.

Открыв небольшую спортивную сумку, я достаю скотч, стяжки и прочие инструменты. Надеваю перчатки, прежде чем натянуть на его лицо черную лыжную маску, отверстия для глаз и рта оказываются на затылке.

Он начинает просыпаться, когда я разрезаю галстук, которым Чарити связала его запястья. Я переворачиваю его и сковываю запястья стяжками, а потом быстро расправляюсь с остальным.

— Что происходит? — спрашивает Лоусон, вялый.

Он не под наркотиками. Сознание еще затуманено после ночной пьянки. Пиво, которое должно была дать ему Чарити, содержало очень важный компонент, необходимый для следующего представления. И судя по палатке из простыней, она сказала правду.

— Заткнись, — говорю я ему. — Твои запястья связаны для твоей же безопасности. Если ты двинешься, попытаешься сбежать, стяжка вокруг члена окажется туго стянутой. Чем больше ты двигаешься или сопротивляешься, тем туже она будет. — Я отступаю на несколько шагов. — Ты понял идею.

Бунтовать — в нашей природе. Лоусон паникует, пытается освободить запястья и воет, когда давление пластиковой стяжки на его члене усиливается.

— Ты сможешь выбраться через несколько часов, — говорю я. — Когда закончится действие Виагры. — Я выбрасываю пивную бутылку в мусорное ведро. — А пока мне нужны ответы.

Он начинает кричать, и я прижимаю кончик лезвия к его горлу.

— Есть еще один способ закончить все быстрее. — Я надавливаю кончиком ровно настолько, чтобы пролить кровь, чтобы он понял серьёзность моих намерений.

— Какого хрена…? — Лоусон все еще был в панике, но, по крайней мере, перестал дергаться. Прогресс.

Жду, пока он успокоится. Затем сажусь напротив кровати.

— Чего вы от меня хотите? — Спрашивает он.

Это правильный вопрос. Это не лучшая моя ловушка, но иногда дешево и сердито — лучший вариант. Скромная ловушка, подходящая к преступлению. Я уверен, что его жена, сидящая дома с новорожденным, со мной согласится.

Лоусон не может знать, кто я. Информация, которая мне нужна, может выдать мою личность. Даже невнимательный техник может собрать все детали воедино. Я мог бы просто убить его, когда закончу, но тогда останется тело. Еще одно грязное убийство.

Кроме того, я стараюсь приберечь настоящее развлечение для более крупной рыбы.

— Один мой друг пропал, — начинаю я. — Полиция не разглашает информацию о последнем убийстве. Мне нужно знать, является ли эта жертва моим другом. — Я делаю паузу. — Он должен мне денег.

Лоусон тяжело дышит через маску.

— И это все?

— Много денег, — добавляю я.

— Жертву зовут Кристиан Зинковски. А теперь отпустите меня.

— Как прискорбно, — говорю