По условиям мирного договора армия Брейдига присоединилась к нашим силам, так что у Лиги существенно прибавилось активных штыков. Бардака, правда, тоже изрядно прибавилось. Причем я не уверен, что рост численности был хоть сколько-нибудь пропорционален росту противоречий, буквально раздирающих нашу лоскутную группировку изнутри.

Дело в том, что Брейдиг, не будь дурак, тут же попробовал назначить себя верховным командующим всех войск Лиги, действующих в настоящий момент на территории его герцогства. Причем мотивировал это как раз тем, что война идет на его территории и он, соответственно, лучше кого-бы то ни было сможет довести её до победного конца. Ну и еще он самый старший по званию, то есть титулу, из присутствующих. Естественно, такая позиция мало у кого нашла понимание.

По первому пункту герцогу мягко намекнули, что если бы он был таким классным полководцем, то по его земле не шастали бы взад-вперед вражеские армии. А по второму без обиняков заявили, что раз уж принцу Виннерда не обломилось, то ему и подавно не светит. В результате наша сборная солянка просто пополнилась еще одним элементом, так и не обретя подлинного единства. Причем командиром нового сегмента объединенной армии в конечном итоге оказался наследничек Брейдига, так как сам герцог решил, что даже номинальное подчинение маршалу Аместриса нанесет слишком большой урон чести и достоинству его светлости.

Сама стигийская армия, кстати, оказалась тем еще подарочком. Как-то так уж повелось, что и Брейдиг Третий, и его будущий приемник — тоже Брейдиг, но пока еще без номера, были завзятыми лошадниками. Соответственно, в армии их главным приоритетом всегда являлась кавалерия. А поскольку ни особой многолюдностью, ни богатством казны Стигия похвастать не могла, то на пехоту денег в бюджете просто не осталось. В результате к началу войны в распоряжении герцога оказалось 4 эскадрона блестящей дворянской конницы, дивизион легкой кавалерии и всего две баталии пехоты. Первая, состоящая из пяти гвардейских рот, и вторая, наспех составленная из отдельных наемных отрядов, завербованных в разное время в Гвинбранде и занимавшихся до недавних пор несением гарнизонной службы на границе с Аместрисом. Эти последние представляли собой по большей части легкую пехоту и, строго говоря, для правильного боя в составе баталии не имели ни нужной экипировки, ни соответствующей подготовки.

В общем и целом, армия была не ахти, что не было секретом ни для кого, включая и самого Брейдига. Потому в преддверии большой войны были предприняты экстренные меры для исправления создавшегося положения. И тут любовь представителей правящей династии к четвероногим вновь взяла верх над элементарной логикой. В результате вместо пары баталий нормальной панцирной пехоты герцог, тряхнув мошной, нанял целый полк… тяжелой кавалерии. Да не какой-нибудь, а моих старых знакомых — "Черных рейтаров" ле Крайта!

Есть, правда, мнение, что дело тут не только в иррациональной привязанности стигийских монархов к копытным войскам. Если исходить из того, что герцог изначально собирался неплохо погреть руки на этой войне, а вовсе не ложиться костьми ради торжества имперского дела, то можно предположить банальное желание пограбить и поразорять городки и веси Аместриса лихими рейдами многочисленной и сильной конницы. Ну а прочие тяготы войны вроде осад и штурмов можно благополучно спихнуть на коронные части ле Вейра. Но… на той войне незнаменитой всё пошло не так и не туда, в результате имеем то, что имеем. И со всем этим нам надо как-то разбить имперскую армию прежде, чем она получит подкрепления, о скором подходе которых любезно информирует наша разведка. Такие вот дела…

Волей-неволей пришлось всё-таки налаживать взаимодействие с новообращенными союзниками, если не в глобальном плане, то хотя бы на низовом уровне. Просто потому, что договориться миром со старыми — вообще не вариант. По-хорошему этим следовало бы заниматься Валиан — талант у неё к таким делам, да и связи кое-какие в высших эшелонах тамошней власти, как выяснилось, имеются. Но эльфийка сразу после подписания мирного договора спешно отбыла в Ландхейм — ратифицировать соглашение и отчитываться Ноэль о достигнутых результатах вкупе с перспективами. Так что нелегкое бремя военной дипломатии пришлось взвалить на свои широкие плечи ле Кройфу. Ну и мне, естественно.

Брейдиг-младший на контакт пошел охотно, чем, признаться, немало нас порадовал. Может, герцогеныш и сам понимал необходимость объединения сил, а может, просто чувствовал себя не в своей тарелке, впервые оказавшись в роли главнокомандующего, но приглашение обсудить тет-а-тет стратегию и тактику скорейшего выдворения имперцев за пределы Стигии Бенно получил еще на первом ознакомительном совещании с участием наших новых партнеров по коалиции. Упускать такой удобный случай протянуть руку помощи союзнику, заодно поставив его в максимально удобное для нас положение, было бы в высшей степени глупо, а глупостью наш ландмейстер, слава Сатару, не страдал. Так что уже следующим вечером мы с ле Кройфом, оставив неизменных драбантов снаружи, вежливо вломились в гости к стигийским коллегам.

— А, господин барон! Господин граф!

Герцогёнок радушно улыбается, приветствуя нас взмахом руки, но голос так и сочится ехидной иронией. Как же, ему, аристократу в двадцатом (или тридцатом?) поколении, наследнику престола и дальнему родственнику самого императора и не уколоть самозваных нуворишей? Бенно, конечно, сын настоящего барона, только вот папаша его публично проклял и вполне официально лишил права на наследство, а родное королевство объявило вне закона, так что "вашей милостью" нашего ландмейстера величают исключительно из вежливости. Про меня с моим скороспелым титулом и мутным происхождением даже говорить нечего. Посему ироничное отношение со стороны старой знати не является чем-то неожиданным. Другое дело, что мало кто из счастливых обладателей длинных родословных позволяет себе откровенно выражать эти чувства в нашем присутствии. Всё ж таки тяжелая рука и еще более тяжелый характер ле Кройфа уже вошли в легенды. Да и про меня народное творчество не забывает, как ясно показал недавний случай с Саниной. Так что Брейдиг с огнем играет. Я-то ладно, никогда особо не заморачивался этими вопросами, а вот Бенно парень злопамятный…

Хотя сейчас нам не до мелких шпилек и обе стороны отлично это понимают. Потому мы с Бенно отвечаем на приветствие хозяина шатра одинаково кислыми улыбками и спешим перейти к делу, дружно ссылаясь на то, что война, увы, не может ждать, а Илагон, несомненно, простит небольшое отступление от принятых в приличном обществе правил этикета.

Наследник сумел удивить еще раз, предпочтя вести переговоры в максимально узком кругу. Собственно, после дежурных любезностей вперемешку с колкостями в шатре остались только мы с ле Кройфом, Брейдиг да командир крупнейшего наемного соединения на службе последнего — тот самый риттмейстер Танис ле Крайт, оказавшийся ладно скроенным черноволосым мужиком лет 30 со злыми глазами весьма редкого здесь зеленого цвета. Даже личный адъютант наследника растворился где-то в шуршащих складках шатра. Правда, имелся ещё огроменный серый кобель, чем-то похожий на волка, но заметно пушистей, светлее окрасом и раза в три крупнее. Впрочем, псина вела себя смирно — лежала себе на специальном коврике, прикрыв глаза и изредка шевеля здоровыми торчащими ушами, так что за участника беседы могла не считаться.