28 июня в 14.00 передовые части Южного фронта перешли границу и в тот же день заняли Черновцы, Хотин, Бельцы, Кишинев и Аккерман. Как обычно, действия советских войск были преподнесены советскому народу, как «освобождение трудящихся Бессарабии и северной части Буковины от гнета румынских бояр». При отводе румынских войск важно было не допустить вывоза и уничтожения материальных ценностей, разрушения важных объектов жизнеобеспечения, создания беспорядка и грабежей. С этой целью был запланирован быстрый выход подвижных механизированных частей на новую границу, чтобы обеспечить контроль за выводом румынских войск из Бессарабии. Однако из-за недостаточной организации и слабой подготовки понтонеров мехчасти задержались с переправой через р. Днестр.

Хотя до боевых действий дело не дошло, бессарабская кампания дала некоторый практический опыт командованию и штабам в подготовке наступательных операций, в управлении большими массами войск при выдвижении их в предвидении встречи с противником, чего так недоставало Красной Армии. В ходе выдвижения войск был выявлен ряд крупных недостатков. В том числе слабая работа штабов всех степеней по организации марша и службы регулирования, недостаточная подготовка личного состава к совершению маршей на большие расстояния, в том числе ночью. В результате в частях оказалось большое число отставших красноармейцев. Командный состав инженерных частей не сумел организовать работу по устройству переправ и строительству мостов. Наземные войска оказались совершенно не обученными взаимодействию с авиацией и не имели средств для связи с нею.

АННЕКСИЯ ПРИБАЛТИКИ И СОВЕТИЗАЦИЯ ВНОВЬ ПРИСОЕДИНЕННЫХ ТЕРРИТОРИЙ

После успешного решения вопроса с Западной Украиной и Западной Белоруссией советское руководство решило, что настало удобное время осуществить договоренности, зафиксированные в пакте Молотова-Риббентропа и последующих советско-германских соглашениях. В конце сентября 1939 г. оно начало оказывать неприкрытое давление на Прибалтийские государства с целью заставить их заключить договоры о взаимопомощи и разрешить создать на своей территории советские военные базы. Переговоры проходили в Москве, с советской стороны их вел Молотов, но Сталин тоже принял в них самое непосредственное участие. В ход пошла политика не только кнута, но и пряника. Так, Литве предложили передать Вильнюс, только что отобранный у Польши. В условиях уже начавшейся Второй мировой войны прибалты не могли рассчитывать на чью бы то ни было помощь. Да и укреплений, хоть как-то сравнимых с «линией Маннергейма», у них не было, а вооруженные силы не имели никаких шансов противостоять Красной Армии. Не выдержав угроз, подкрепленных демонстрацией внушительной военной силы на границах, 28 сентября Эстония, 5 октября Латвия и 10 октября Литва были вынуждены подписать требуемые от них договоры с Советским Союзом.

Согласно этим договорам, на территорию Прибалтики вводились советские войска: по 25 тыс. человек в Эстонию и Латвию, и 20 тысяч — в Литву. Если учесть, что собственные вооруженные силы мирного времени этих стран насчитывали, соответственно, 20, 25 и 28 тыс. человек, становится понятным, какой мощный рычаг воздействия на их внутреннюю и внешнюю политику получил СССР. Однако первоначально советское руководство никак не использовало этот рычаг. Оно держалось подчеркнуто нейтрально и не позволяло себе никакого вмешательства во внутренние дела прибалтийских стран. Объяснялось это неясной международной обстановкой. Никто тогда точно не знал, как и когда закончится противостояние Германии с Англией и Францией, поэтому Советский Союз вел себя предельно осторожно.

Ситуация коренным образом изменилась, когда на Западе заполыхали масштабные сражения, и всем сразу стало не до Восточной Европы. Руки у СССР оказались окончательно развязанными, и он приступил к более активным действиям. Для начала литовцев обвинили в насильственных похищениях красноармейцев. Случаи пропажи военнослужащих с размещенных в Литве военных баз действительно происходили, но причины их были куда более прозаическими. Надо сказать, что для службы в Прибалтике, за рубежом СССР, отбирали самых лучших. Например, перед вводом советских войск в Эстонию 30 сентября 1939 г. Ворошилов приказал:

«Личный состав вводимых в Эстонию войск тщательно проверить, выделить для этого лучший рядовой состав, обеспечить самым подготовленным начальствующим составом, особенно комиссарским и политическим, снабдить части табельным вооружением и имуществом. Войска хорошо обмундировать, обратив должное внимание на качество и пригонку» [390].

Красноармейцам строго запрещалось общаться с местным населением. Но полностью предотвратить людские контакты оказалось невозможным, тем более что вокруг было столько соблазнов: и невиданная заграничная жизнь, и магазины с изобилием разнообразных товаров, и, наконец, красивые девушки. Поэтому случаи самовольных уходов из части и даже дезертирства были отнюдь не редки. О том, что эти явления в то время имели далеко не единичный характер, свидетельствует появление 7 декабря 1940 г. специального постановления ЦК ВКП(б) и СНК СССР «О привлечении к ответственности изменников родины и членов их семей». Согласно ему члены семей перебежчиков фактически превращались в заложников и наказывались ссылкой «в отдаленные северные районы» на срок от 3 до 5 лет с конфискацией имущества [391].

Советское руководство использовало случаи пропажи военнослужащих в своих целях, голословно обвинив литовские власти во враждебных действиях. Кроме того, оно без малейшего на то основания инкриминировало им заключение тайного военного союза между Латвией, Эстонией и Литвой, противоречащего советско-литовскому договору.

На основании этих обвинений СССР потребовал смены правительства Литвы и ввода туда дополнительных воинских частей. Все это сопровождалось настоящим выкручиванием рук, вплоть до установления морской и воздушной блокады Прибалтики. Литовцы имели перед своими глазами пример Финляндии, где Советский Союз добивался своих целей, не считаясь ни с какими жертвами, ни со своими, ни с чужими. Они отнюдь не желали повторения таких событий на своей земле и поэтому 15 июня уступили советским требованиям. В тот же день Красная Армия приступила к оккупации Литвы. Через два дня аналогичные события произошли в Латвии и Эстонии.

А дальше начался открытый процесс советизации Прибалтики, подкрепляемый многочисленными штыками, пушками и танками РККА, размещенными на ее территории. Для управления этим процессом в каждую страну были направлены специальные представители правительства СССР, наделенные особыми полномочиями: в Литву — заместитель наркома иностранных дел В.Г. Деканозов, в Латвию — заместитель председателя СНК СССР А.Я. Вышинский, а в Эстонию — член Политбюро и секретарь ЦК ВКП(б) А.А. Жданов. Под руководством таких опытных и умелых «зубров» события начали развиваться очень быстро.

Прежде всего были сформированы новые правительства, безусловно лояльные СССР. Затем состоялись демонстрации и митинги с просоветскими лозунгами. А 5 июля одновременно во всех трех странах вышли постановления о проведении парламентских выборов. При этом на всю предвыборную кампанию отводилось всего-навсего девять дней. Чтобы исключить всякие неожиданности, весь процесс выборов был заранее тщательно продуман и организован. При этом их организаторы обращали очень мало внимания на действовавшие тогда в прибалтийских странах конституции и законы. Уже 6 июля было объявлено о создании «Союзов трудового народа» в Литве и Эстонии и аналогичного «Блока трудового народа» в Латвии. Только кандидаты, принадлежавшие к этим организациям, могли рассчитывать на победу на выборах. Остальных к ним просто не допустили, используя систему уловок и крючкотворства. Выборы стали, по существу, безальтернативными.