К. Ванн Вудворд пишет: «С помощью ассигнований, субсидий, грантов и долговых обязательств, которыми Конгресс столь обильно поливал капиталистические предприятия на Севере, Юг тоже мог бы улучшить свое положение или по крайней мере увеличить состояние привилегированной элиты». Предполагалось, что существование этих привилегий будет опираться на поддержку белых фермеров, при участии которых сформируется новый альянс против чернокожих. Фермеры нуждались в железных дорогах, обустроенных гаванях, системе контроля за наводнениями и, разумеется, в земле. Однако они еще не знали, каким образом все это будет использовано с целью эксплуатации их самих.

Например, первым актом нового капиталистического сотрудничества Севера и Юга стала отмена южного гомстед-акта, согласно которому все федеральные земли, т. е. треть территории Алабамы, Арканзаса, Флориды, Луизианы и Миссисипи резервировалась за фермерами, которые должны были там поселиться. Это позволило отсутствовавшим на местах спекулянтам и торговцам древесиной скупить значительную часть этих земель.

Итак, сделка состоялась. Сенат и палата представителей Конгресса США создали соответствующий комитет, который должен был решить, кому отойдут голоса выборщиков. Приняли решение: голоса принадлежат Р. Хейсу и таким образом он становится президентом.

К. Ванн Вудворд подводит итог: «Компромисс 1877 г. не был направлен на реставрацию на Юге прежних порядков… Он обеспечивал господствующим белым политическую автономию и невмешательство в вопросы расовой политики и обещал долю благ нового экономического порядка. В свою очередь Юг становился по существу сателлитом доминирующего региона».

Важную роль нового капитализма в ниспровержении власти чернокожих в южных штатах после [Гражданской] войны подтверждает исследование Х. М. Бонда, посвященное Реконструкции в Алабаме и показывающее «борьбу между различными финансовыми группами» после 1868 г. Действительно, расизм являлся фактором, но «накопление капитала и концентрация контролирующих его людей находились вне зависимости от предрассудков, которые, вероятно, существуют. Без сантиментов и эмоций, те, кто рассчитывал на получение прибыли от эксплуатации природных ресурсов Алабамы, обратили человеческие предрассудки и отношения в свою пользу, и сделали это искусно, с крепкой деловой хваткой».

Это был век угля и энергетики, а на севере Алабамы имелось и то и другое. «Банкиры из Филадельфии и Нью-Йорка, а также из Лондона и Парижа знали об этом уже почти 20 лет. Единственным, чего им недоставало, был транспорт». И вследствие этого в середине 70-х гг. XIX в., как отмечает Х. М. Бонд, имена финансистов-северян начали появляться в справочных изданиях южных железнодорожных компаний. Дж. П. Морган к 1875 г. числился членом советов директоров нескольких железных дорог в Алабаме и Джорджии.

В 1886 г. главный редактор газеты «Атланта конститьюшн» Генри Грейди выступал на ужине в Нью-Йорке. В аудитории находились Дж. П. Морган, Г. М. Флэглер (компаньон Дж. Д. Рокфеллера), Рассел Сейдж и Чарлз Тиффани. Речь Г. Грейди называлась «Новый Юг», и основными ее тезисами были: пусть прошлое останется в прошлом; давайте жить в новой эре мира и процветания; негры были процветавшим рабочим классом; они полностью защищались законами и дружеским отношением южан. Оратор пошутил по поводу северян, которые продавали рабов Югу и говорили, что Юг не в состоянии теперь решать свою расовую проблему. Ему бурно аплодировали, а духовой оркестр играл «Дикси»[100].

В том же месяце в нью-йоркской «Дейли трибюн» появилась статья, где говорилось: «Ведущие на Юге производители угля и черных металлов, которые находились в нашем городе в течение последних десяти дней, отправятся домой на Рождественские праздники, удовлетворенные развитием бизнеса в этом году, и с надеждами на будущее. И у них на это есть причины. Наконец настало время, которого они ждали почти 20 лет, время, когда капиталисты-северяне убедились не только в безопасности, но и в возможности получать колоссальные прибыли от инвестиций в развитие сказочно богатых ресурсов угля и железа в Алабаме, Теннесси и Джорджии».

Надо заметить, что Северу не потребовалось совершать переворот в сознании, для того чтобы согласиться с подчиненным положением негров. Когда закончилась Гражданская война, в 19 из 24 штатов черное население не было допущено к участию в голосовании. К 1900 г. все южные штаты в своих новых конституциях и новых статутах узаконили ущемление в гражданских правах и сегрегацию чернокожих. В редакторской колонке газета «Нью-Йорк таймс» писала: «Северяне… больше не осуждают лишение негров права голоса… Необходимость этого перед лицом высшего закона самосохранения искренне признана».

Хотя на Севере это и не было отражено в законах, схожие расистские настроения и практика присутствовали и там. Вот небольшая заметка из бостонской «Транскрипт» от 15 сентября 1895 г.: «Прошлой ночью по подозрению в дорожном грабеже был арестован цветной, называющий себя Генри У. Тернер. Сегодня утром его отвезли в студию Блэка, где сфотографировали для полицейского фотоархива. Это разозлило его, и он вел себя настолько отвратительно, насколько мог. Несколько раз по дороге к фотографу он оказывал сильное сопротивление полиции, так что его пришлось избить дубинками».

В послевоенной литературе образы негров в основном создаются белыми писателями-южанами, например Томасом Нелсоном Пейджем, который в своем романе «Красная скала» характеризует чернокожих как «гиен в клетке», «рептилий», «ничтожных созданий», «диких зверей». А исполненный отеческих поучений о дружбе с неграми Джоэл Чэндлер Харрис в своих «Сказках дядюшки Римуса» вкладывает в уста дядюшки Римуса следующие слова: «Дайте учебник арфаграфеи в руки ниггеру, и он сразу разучится пахать. Я магу взять ха-а-рошу палку и за адну минуту вбить ему в башку гаразда больша, чем все школы отседа и да Миджигана».

При таких настроениях неудивительно, что те негритянские лидеры, которых приняло белое сообщество, такие, как, например, Букер Т. Вашингтон, который однажды побывал в Белом доме в гостях у Теодора Рузвельта, способствовали политической пассивности негров. Приглашенный белыми организаторами Международной выставки и экспозиции хлопковых штатов в Атланте в 1895 г., Б. Т. Вашингтон убеждал черных Юга «поставить свою корзину на землю там, где вы сейчас находитесь», что означало призыв остаться на Юге, стать фермерами, ремесленниками, слугами и даже, возможно, приобрести какую-то профессию. Он призывал белых работодателей нанимать черных, а не иммигрантов с «незнакомым языком и привычками». Негры «без забастовок и трудовых конфликтов» являются «наиболее спокойными, преданными, законопослушными и необидчивыми людьми, каковых только видел мир». Б. Т. Вашинтон говорил: «Наиболее мудрые люди моей расы понимают, что агитация по вопросам социального равенства – это экстремистская глупость».

Возможно, он видел в этом тактику, необходимую для выживания во времена, когда по всему Югу негров вешали и поджигали их дома. Для черного населения Америки это был очень тяжелый период. Томас Форчун, молодой чернокожий редактор нью-йоркской газеты «Глоб», в 1883 г. давал показания сенатскому Комитету по поводу положения негров в Соединенных Штатах. Он говорил о «повсеместной бедности», о предательстве со стороны правительства и о безнадежных попытках черных заняться самообразованием.