— Потому что ты не просто клиентка. Я бы слишком за тебя волновался. Хуже меня на эту работу кандидата просто нет.

Она посмотрела на Энджи, которая выруливала на Сторроу-драйв.

— «Волновался»… — повторила она. — Ну конечно.

— Скотт Пирс… — начал Девин.

Это было на следующий вечер. Мы сидели в пабе «У Нэша» на Дорчестер-авеню.

— Скотт Пирс, — повторил он, — родился на Филиппинах в семье офицера, служившего на военно-морской базе в Субик-Бэй. И кочевал с семьей по всему миру. — Девин открыл блокнот и листал его, пока не нашел нужную страницу: — Западная Германия, Саудовская Аравия, Северная Корея, Куба, Аляска, Джорджия и, наконец, Канзас.

— Канзас? — переспросила Энджи. — Не Миссури?

— Канзас, — повторил Девин.

— Сдавайся, Дороти.[22]Ты проиграла, — сказал напарник Девина Оскар Ли.

Энджи, прищурившись, посмотрела на него и неодобрительно покачала головой.

Оскар пожал плечами, взял из пепельницы потухшую сигару и снова ее раскурил.

— Отец у него был полковником, — сказал Девин. — Полковник Райан Пирс. Служил в военной разведке. Чем конкретно он занимался, в открытых источниках не указывается. Информация засекречена. Но, — он взглянул на Оскара, — у нас везде есть друзья.

Оскар посмотрел на меня и ткнул сигарой в сторону напарника:

— Обрати внимание, как этот белый себя ведет. Всегда говорит «мы», когда имеет в виду мои источники.

— Ну да, я же убежденный расист, — успокоил нас Девин.

Оскар стряхнул сигарный пепел.

— Полковник Пирс разрабатывал методы ведения психологической войны.

— Какие? — спросила Энджи.

— Психологические операции, — ответил Оскар. — Ему платили за то, что он изобретал новые способы пыток, распространения дезинформации и прочих штучек по засиранию мозгов.

— Братьев и сестер у Скотта нет?

— Ни одного, — сказал Девин. — Родители развелись, когда ему было восемь лет. Мать забрала сына и переехала в муниципальный клоповник где-то в Лоуренсе. Хотела добиться запрета на общение отца с сыном. Таскала его по судам. И здесь начинается самое интересное. Она утверждала, что бывший муж использует против нее методы психологического воздействия, давит на нее и пытается выставить ее сумасшедшей. Но доказательств у нее не было никаких. Через какое-то время муж добился отмены запрета и получил право видеться с сыном дважды в месяц. А в один прекрасный день мальчишка — ему тогда было лет десять — приходит домой и видит, что матушка сидит в гостиной на диване со вскрытыми венами.

— Самоубийство, — сказала Энджи.

— Ага, — подтвердил Оскар. — Пацан отправляется жить к отцу на базу, в восемнадцать лет записывается в спецвойска, а потом с почестями увольняется в запас. После…

— С какими почестями?

— С хорошей аттестацией и сохранением всех привилегий, — сказал Оскар. — После участия в панамской операции восемьдесят девятого года, длившейся минут пять. И это меня заинтересовало.

— Почему?

— Ну, — начал Оскар, — эти парни из спецвойск… Армия для них — это карьера. Они не просто тянут лямку пару лет, как какая-нибудь пехота. Они метят в Лэнгли или в Пентагон. К тому же после Панамы у Пирса все козыри были на руках. Он получил реальный боевой опыт. Только дурак стал бы увольняться в таких обстоятельствах.

— Но? — спросила Энджи.

— Но он уволился, — сказал Оскар. — Тогда я позвонил еще одному своему приятелю… — Он покосился на Девина. — Тот покопался и выяснил, что этого вашего Пирса попросту выперли.

— За что?

— Отряд под командованием лейтенанта Пирса крупно облажался. Поразил не ту цель. Он чуть под трибунал не попал. Приказ-то отдавал он. Но у него были связи в высшем командовании, и Пирса вместе с его подчиненными просто уволили. Они все получили то, что на гражданке мы бы назвали выходным пособием. Им дали уйти в отставку со всеми полагающимися почестями. Но — никакого Лэнгли и никакого Пентагона.

— А что это была за цель? — спросила Энджи.

— Они должны были накрыть здание, в котором, по некоторым сведениям, скрывались агенты тайной полиции. Но они ошиблись адресом.

— И?

— В шесть утра они ворвались в бордель и замочили всех, кто там находился. Двух клиентов — оба панамцы — и пятерых проституток. А потом, как говорили, ваш приятель прошелся по помещениям и пырнул штык-ножом каждую женщину. После чего они подожгли здание. Имейте в виду, что это просто слухи, но мой контакт утверждает, что все было именно так.

— А военные, — сказала Энджи, — спустили дело на тормозах.

Оскар посмотрел на нее как на ненормальную:

— Это было в Панаме. Ты хоть помнишь, что там творилось? Мирного населения положили в девять раз больше, чем военных. И все только ради того, чтобы захватить наркоторговца, когда-то работавшего на ЦРУ. И все это — при президенте, который раньше сам возглавлял ЦРУ. Мути там и без того хватало. И никому не хотелось привлекать внимание к отдельным ошибкам. В бою правила простые. Если есть доказательства — фотографии, свидетельства журналистов, — дело одно. Как в магазине: сломал вещь, покупай. А если все шито-крыто, то можешь замочить хоть целую деревню… — Он пожал плечами. — Чего в жизни не бывает? Сожги все дотла, уничтожь следы и маршируй дальше.

— Пять женщин, — сказала Энджи.

— Не он один их убивал, — сказал Оскар. — Они ворвались туда всем отрядом и открыли стрельбу. Девять человек. И каждый производит десять выстрелов в секунду.

— Ну да, не он лично их убил, — сказала Энджи. — Он просто удостоверился, что никто не выжил.

— При помощи штык-ножа, — сказал я.

— Ладно, — сказал Девин и прикурил сигарету. — Если бы мир был населен только хорошими людьми, мы бы остались без работы. Короче, Скотт Пирс увольняется в запас, возвращается в Штаты, пару лет живет с отцом, пока тот не умирает от сердечного приступа, а еще через несколько месяцев Скотт выигрывает в лотерею.

— В каком смысле?

— В смысле Канзасской государственной лотереи.

— Врешь.

Он помотал головой и поднял ладонь:

— Мамой клянусь. Хорошая новость заключалась в том, что он угадал шесть выигрышных номеров. Джекпот составлял миллион двести. А плохая — в том, что эти же шесть номеров угадали еще восемь человек. Он получил выигрыш, заплатил с него налог, и у него на руках осталось примерно восемьдесят восемь тысяч. Купил черный «Шелби GT-500» шестьдесят восьмого года выпуска, летом девяносто второго года появился в Бостоне и поступил на работу в почтовое ведомство. С этого момента, насколько нам известно, он вел себя как образцовый гражданин.