Дэвин все еще говорил, голос его становился все более и более отдаленным, по мере того как мои чары ослабевали. «Зимний Вечер уже умудрялась обманывать меня прежде. Тоби - маленькая дурочка, но она дочь Амандины. Я не могу надеяться, что она откажется от этого ради меня».

Отказ больше не работал, и мое дыхание тоже, поскольку проклятие Розы ударило меня без предупреждения, вбивая меня все глубже в воспоминания наемного убийцы, которого Дэвин посадил мне на хвост. Воспоминания о смерти Розы и о моем превращении сплелись под воздействием проклятия воедино с неожиданной горечью той ночи, когда я последовала за народом моей матери в страну фэйри. Одна только тяжесть этого воспоминания была достаточной, чтобы погрузить меня еще глубже, пока я не утону в розовом тумане.

Меня ждали три смерти: я могла выбирать между удушьем, железом и пулей, и любая из них вернет меня домой, остановит мое сердце и прекратит боль. Все, что надо, - перестать бороться. Я могу вычеркнуть себя из игры, все может кончиться. Вероятно, я смогла бы продолжить сопротивляться, если бы проклятие не решило поиграть в грязные игры… Но, как сказала Лушак, это прекрасный образчик работы, и он стал сильнее, чем предполагалось, из-за моей собственной глупости.

Разве не чудесно получить то, то ты ищешь? - прошептало оно. Я могу дать тебе покой. Я стану твоей стаей ангелов. Просто сдайся и позволь мне.

Запах роз заполнил весь мир. Может, все верно; может, со мной кончено. Я сделала, что должна была. Нашла убийц или, по меньшей мере, того, кто их нанял. Сундук с приданым в безопасности у Тибальта. Больше мне ничего не надо делать, и у меня нет Дома, куда можно прийти. Кровь и предательство: кому нужно что-то еще? Дэвин был моим учителем, моим другом и моим любовником, и он пытался убить меня. Он отдал приказы о смерти как минимум двоих людей и лгал на этот счет, даже не моргнув. Ничего не осталось, мой мир умер. Зачем я сопротивляюсь?

Я обмякла под тяжестью воспоминаний, позволяя призрачным розам опутать меня. Я готова умереть, уснуть, больше не видеть снов. Никаких снов. Никаких смертей. Больше ничего. Мир начал ускользать.

Что- то одновременно холодное и горячее ударило меня в солнечное сплетение. Розы ослабили хватку, когда я резко дернулась, задыхаясь, и вернулась в свое тело. Боль не утихала. Я открыла глаза, надо мной стояла Лили, сжимая руки с сухой и потрескавшейся кожей.

Пистолет, который я украла, лежал на мне, магазин вынут, и патроны с железными пулями высыпались из него. Они обжигали холодом даже через рубашку. Моя чашка разбилась и валялась рядом со мной, мох вокруг нее потемнел от крови.

Я села, собирая пули в ладонь и вставляя их обратно в магазин, перед тем как закрыть его. Я не смотрела на Лили, пока не спрятала их все.

- Ты ушла, - прошептала она. - Я говорила тебе, что это опасно, но ты все равно сделала… и ушла. Твое тело осталось тут, но там никого не было.

Я взглянула на ее обожженную руку. Железо ранит чистокровок сильнее, чем подменышей, а будучи ундиной, Лили оказалась еще более восприимчивой, чем большинство; она сохраняла плотский облик лишь потому, что сама этого хотела. Для ундины железо словно кислота, и то, что она решилась коснуться его, значило нечто большее, чем дружба. Я с сожалением игнорировала эту мысль. Позже я подумаю о том, что она для меня сделала… и о том, смогу ли когда-нибудь отплатить ей.

Выражение ее лица постепенно приходило в норму, хотя в глазах оставалась боль.

- Ты нашла, что тебе надо было?

Что мне надо было? Я взглянула на пистолет, который держала в руках, и медленно кивнула.

- Да, нашла, - ответила я.

- И?… - В ее голосе прозвучала выжидающая тревожная резкость. Она знала, что будет дальше, так же как и я, пусть даже не знала почему.

Я вздохнула:

- Ты не могла бы вызвать мне такси?

В итоге Лили так и не вызвала такси, я сделала это сама. Дэнни сказал, что может подъехать через пятнадцать минут, и этого было достаточно, потому что у меня оставалось время позвонить в Тенистые Холмы и оставить краткое сердитое сообщение хобу, снявшему трубку. «Скажи Сильвестру, что я отправляюсь в Дом, - сказала я. - Я попытаюсь не умереть до того, как доберусь туда».

- Подожди его, - предложила Лили, наблюдавшая, как я положила трубку на место. - Ты не должна делать это в одиночку.

- Времени в обрез, и ставки слишком высоки. - Если Дэвин хочет убить меня, чтобы достать сундук с приданым, сколько времени пройдет, когда он начнет его искать? До того как наемные убийцы засядут в кустах у Тенистых Холмов, киллеры начнут наблюдать за двором кошек в поисках мишеней. - Это кончится сейчас.

- Да, - тревожно сказала она, - вполне может быть.

Я помолчала.

- Ты можешь отправить посланца к Тибальту? - (Она кивнула.) - Скажи Сильвестру, что это был Дэвин; скажи ему, он поймет почему, если подумает. И скажи ему, что мне жаль, что я его в это втянула.

- Тоби…

- Просто передай ему.

Я поцеловала ее в лоб и покинула чайный сад так быстро, как могла, направившись к стоянке, где меня должен встретить Дэнни.

Я не оглядывалась.

Дэнни довольно быстро уловил мое желание ехать в молчании. Может, потому, что я плакала всю дорогу. Улица перед Домом была пустынной, когда мы подъехали; он взял деньги, которые Лили мне дала, чтобы заплатить за проезд, обеспокоенно глядя на меня:

- С вами там будет все в порядке? Вам не понадобятся мышцы?

Я похлопала его по плечу:

- Все хорошо, Дэнни.

- Уверены?

- Уверена.

- Ладно. Позвоните, когда понадоблюсь.

И он уехал, шины взвизгнули, когда он понесся по улице. Я наблюдала за ним, пока не уверилась, что он уехал, перед тем как достать пистолет из кармана и двинуться к двери.

Пришло время прийти в Дом.

Дверь Дома часто бывала закрыта, но никогда заперта; все, что вам требовалось, чтобы войти, - просто захотеть. Дети несли вахту в передней комнате круглые сутки, контролируя, чтобы беспорядки не начались, пока они сами их не начнут. Но когда я повернула дверную ручку, ничего не произошло. Дверь заперли перед моим носом. Дэвин знал, что я иду.

- Это Октобер Дэй! - закричала я, стуча кулаком в дверь. - Впустите меня!

Шаги и звук отпираемого замка. Дверь открылась, предъявив избитого Мануэля с марлевой повязкой на глазу, не вполне скрывавшую припухлость. Я задержала дыхание, медленно выдохнув, когда из-за него высунулась Дэйр, пугающе бледная, синяки резко выступали на ее щеке и шее. Мануэль широко раскрыл глаза при виде пистолета.

- Что вы здесь делаете? - тихо спросила я. Я сказала Луне, чтобы вы подождали.