— Я сам погуляю с собакой, — повернулся к лестнице виновник нашего семейного беспорядка. — Так что можешь спать. Кстати, что ты сегодня целый день делал?

Допрос, что ли?

— Женя, отстань от него, — опередила я сына, который, может, конечно, и не думал отвечать.

— Я не пристаю, а спросил. Завтра не обещают жару. Я могу взять его в город, сходить в какой-нибудь музей. Ну там «Арктики и Антарктики», например, на северное сияние посмотреть…

— А вы не работаете, что ли? — бросил Ярослав зло.

— Завтра не работаю. Ну, давай решай! Чего здесь торчать в телефоне? Найдем, чем в городе заняться. Может, и мать рано освободится.

— У мамы машина есть.

— Это еще под вопросом. Но мы у нее есть. Так я завтра беру тебя?

— У меня собака тут…

И Ярослав, отвернувшись, быстро взлетел на второй этаж.

— Может, еще передумает? — повернулся Джек ко мне. — С собакой обязательно три раза гулять? Во двор не выпустить просто так?

— Джек, оставь его в покое! Ты не обязан его развлекать.

И не обязан с первого дня доказывать мне, каким замечательным отцом ты можешь стать. У Ярика есть отец. Настоящий.

— И что он будет делать здесь один?

— Что и собирался, когда тебя не было, — огрызнулась я, отгрызая корочку от хлеба. — Я очень надеюсь на то, что в пятницу мне не придется ехать в офис. Не хочу мешать москвичам наводить порядок. Мне бы самой тут порядок навести и избавиться наконец от всех коробок.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍— Хочешь, я выпишу на тебя доверенность, а сам останусь с детьми на даче?

— Джек, елы-палы! Я могу такси взять!

— А почему ты Джек? — встряла та, которую назвали в честь него благородной!

— Не знаю… — не отвернулся Джек от меня. — Так твоя мама придумала, когда я был еще маленьким.

— Как я?

— Чуть побольше, но тоже маленьким.

— Придумывает, это не я его так назвала… — решила я вмешаться со своей ложкой дегтя в их медовый разговорчик.

— Разве? — удивился Джек довольно искренно. — Ну уж точно не я просил себя так называть…

— Спроси у дружков… Может, кто помнит… — сказала я, не имея ничего плохого на уме, но Джек умудрился на что-то обидеться и повернулся к моей дочери.

— А тебя можно звать Джессикой…

— Мне нравится Женя. Пусть мама тебя тоже Женей зовет.

— Тогда мы с тобой запутаемся: не будем знать, кого из нас мама зовет…

— Сейчас я вас обоих отправлю спать! — не выдержала я этой любовной перепалки.

Не поймешь, насколько Джек сейчас искренен с моей дочкой — или она просто-напросто оружие против меня, потому что я не желаю, чтобы он становился моим детям отцом. Жестоко с моей стороны, да? Я ведь не собираюсь рожать ему ребенка. Когда? Как? И с какой стати? Я сказала сразу, что на третьего не решусь… Или он подумал, что я шучу.

— Тебе понравилось, как я вчера тебя спать укладывал?

— Я хочу маму, — перебила Женя все его не озвученные еще мысли.

Хоть кто-то тут не против меня. Я взяла ее за руку и повела в ванную чистить зубы, потом мы пошли наверх, и Женечка вручила мне книжку, которую читал вчера дядя Женя, а сегодня днем тетя Лена. Потом она вспомнила, что не показала мне замок, и выскочила из-под одеяла. Прошло не меньше получаса, пока она наконец уснула — нельзя так поздно возвращаться домой, в восемь трехлетка должна быть в кровати.

— Ты тут надолго?

Джек стоял на пороге с двумя чашками — витаминный чай, ни больше и не меньше — наше свадебное шампанское.

— Она только-только уснула, — прошептала я.

И Джек на цыпочках вошел в комнату и сел на пол у моих ног. Я с благодарностью приняла из его рук кружку.

— За нас!

Мы чокнулись — в прямом смысле тоже. Потом я уткнулась носом в чашку — горячо, и с ним рядом очень горячо, но горячее в сегодняшнем меню не значится. Значит, так тому и быть… Наверстаем как-нибудь и когда-нибудь. Главное, где-нибудь…

— Вы во сколько уходите?

В нашей позе много странного, но ничего крамольного: я на кровати, Джек — на полу в детской комнате, а в руках кружки. Но в голосе Ярослава слышится явная злость.

— Часов в десять, наверное. Как проснемся, короче.

А вот этого я не должна была добавлять.

— Вы опять на диване будете спать?

Я смотрела Ярославу прямо в глаза, пытаясь прочитать тайный смысл сказанного. Он что-то заметил, он что-то понял или придумал?

— Женя на диване, я у себя. Я попросила его не будить. Меня можешь разбудить, если встанешь раньше.

— И меня буди, — вмешался Джек. — Если сможешь, конечно — я сплю довольно крепко. Но если что-то потребуется, буди силой.

— Что мне может от вас потребоваться? — буркнул Ярослав и решил смыться.

— Вдруг захочешь сказать, что поедешь со мной в город.

— Не захочу, — бросил и ушел.

И Джек подскочил. Всучил мне свою кружку.

— Женя, пожалуйста… — прошептала я.

— Я просто поговорить.

И ушел, постучал в дверь комнаты моего сына, не открыл с ноги. Говорил довольно тихо, но все же перегородки здесь не бетонные.

— Ярослав, давай поговорим по-взрослому?

Если бы во рту у меня был чай, точно б захлебнулась.

— Зачем ты заставляешь мать нервничать?

— Как я ее заставляю? — сын не думал держать голос в узде. — Что я снова не так сделал?

Это был вызов, но я не могла еще ни выдохнуть, ни вздохнуть.

— Я понимаю, что тебе тут скучно. Без друзей и… — Последовала пауза, за которую мое сердце не сделало ни одного удара. — Без друзей, да. Мы как-то справлялись без ваших девайсов, но нас была большая толпа, и мы друг друга, грубо говоря, с песочницы знали…

— И маму? — из голоса сына злость не ушла.