— Посмотреть хотелось… — признался Реваз. — Жалко его стало. Я только на минуту подошел, глянул: мучается, нет? Хороший мужик был. Не жадный.

— Это ты на что намекаешь?

— Я, Вадик, всегда прямо говорю… Вот когда я эту женщину Лилю в Питере замочил, Олежка потом очень за нее переживал. Его первая любовь. Я уж постарался, чтоб он тоже не мучился, как он за нее просил.

— Ну да, другой бы и не почесался… — согласился

Вадим. — Только ты с твоей чувствительной душой способен на такое сострадание… А как ты хоть оказался у Олега в машине? Или тоже секрет фирмы?

— Вопросы у тебя сегодня какие-то странные, — качнул головой Реваз. — Забыл уже? Ты ж мне сам говорил, к какому часу его вызвали в прокуратуру. Правильно? А времени в обрез. Ну, приехал я к его редакции. Он выходит, меня увидал — сколько зим, сколько лет, то-се… Ты, спрашивает, ко мне? — Реваз тяжело вздохнул. — К тебе, отвечаю. К кому ж еще… Потолковать бы надо, душу отвести. Некогда мне сейчас, говорит. Или, мол, ладно, садись, по дороге все расскажешь.

— И ты ему исповедался, — кивнул Вадим. — Рассказал, как убивал в Питере его первую любовь? Прежде чем его самого.

— Олежка, смотрю, совсем расклеился, жизнь ему стала немила, ну, в общем, «Макарова» я выбросил в первый же мусорный контейнер, во дворе, между пакетов его засунул. Пусть теперь ищут.

— Если найдут, — кивнул Вадим. — А меня бы ты как убил? Также чтоб не мучился?

— Странный ты сегодня… — цокнул языком Реваз.

— Ну так что, теперь надо бы нам рассчитаться за этих двоих, как ты думаешь?

— Спасибо, дорогой. Только у меня тот аванс еще целый, — ответил Реваз. — И еще Самохина за мной осталась. А я люблю все доводить до конца.

— Нет, за такую работу грех не заплатить… — не согласился Вадим. — Самохина от тебя никуда не денется. Вот, пересчитай. — Он протянул Ревазу кейс. — Там десять штук, как договаривались… Пересчитай, пересчитай.

— Вадик, я тебе верю! — сказал Реваз, сначала приоткрыв кейс, чтобы взглянуть на пачки долларов, потом его снова захлопнув. — Ты, кстати, фотографию дай этой Самохиной…

— А, ну да, чуть про нее не забыл, — спохватился Вадим и полез во внутренний карман куртки. — Специально для тебя приготовил, и если бы ты не напомнил…

И передал фотографию Ревазу.

— Ничего баба… А я тут уже к ее подруге, с кем Самохина на станции «скорой» работала, вчера вечером подкатился, — рассказывал Реваз.

— Когда ты все успеваешь? — Вадим одобрительно хлопнул его по плечу.

Почувствовав легкий укол сквозь тенниску возле шеи, Реваз невольно обернулся в сторону Вадима, их взгляды встретились.

— Тихо, только тихо… Спокойно. Все под контролем. Вот так… — вполголоса сказал Вадим, положив зажатый между пальцами миниатюрный шприц обратно во внутренний карман куртки и откинув голову Реваза назад на сиденье.

Потом мельком взглянул в зеркальце заднего обзора. Какие-то женщины стояли метрах в десяти от машины с тяжелыми клетчатыми сумками и о чем-то оживленно судачили. Взгляд Реваза стекленел, из угла приоткрытого рта показалась пена.

Вадим осторожно взял из его рук кейс, еще раз взглянул в оба зеркальца заднего обзора.

Там практически ничего не изменилось. Только сумки теперь стояли на асфальте, поскольку начавшийся обмен мнениями оказался слишком интересным. Они не повернулись в его сторону, когда Вадим вылез из машины, даже не заглушив мотора.

Со стороны могло показаться, будто водитель вышел на минуту купить курева в ближайшем киоске и вот-вот вернется.

Не выдержав, он оглянулся

Мертвый Реваз сидел в позе спящего, приоткрыв рот и по-прежнему запрокинув назад голову. Вадим направился в сторону стадиона, куда уже устремились толпы болельщиков, и вскоре с ними смешался.

Он проехал от «Динамо» до метро «Аэропорт», где напротив памятника Тельману оставил свой БМВ. И только очутившись в машине, почувствовал облегчение.

Включив сотовый, он увидел письменное сообщение от Антона: «Срочно позвони!»

Что-то ему опять приспичило, подумал Вадим. Не иначе происходят события, которые он не может контролировать. И включил через память его номер.

— Антоша, привет. Что нового?

— Ты хоть знаешь, что надумали наши боссы?

— Как всегда. Стать полноценными олигархами, — хмыкнул Вадим. — То есть порулить страной. Только это давно не новость.

— После исторической встречи в театре Полынцева они решили подружиться на время форума в Базеле и вместе туда лететь.

— Значит, все идет по плану, как и задумали их племянники, — отозвался Вадим. — Перо им в жопу. Хотят продемонстрировать цивилизованные отношения перед своими кредиторами, ну и на здоровье. Тебя берут?

— Да, Эдик так и заявил: летишь со мной.

— Мой сказал мне то же самое. Оттянемся там. Жену берешь?

— Нет…

— И я — нет! И что тебе тогда не нравится? — удивился Вадим.

— Что-то здесь не так… — продолжал Антон. — Встречу в театре они проводили без нас, верно?

— Ну да, — согласился Вадим. — Сейчас это модно. Сильные мира теперь встречаются без чего-нибудь. Без галстуков или без штанов, а наши решили встретиться без своих шефов безопасности. Ну и пусть! Надо же и нам от них отдохнуть… В чем проблема, ты можешь наконец сказать?

— Мой Эдик поехал в театр к Полынцеву с Сашей.

— И что тебя насторожило? Ты как сам считаешь, это симптом?

— Ас кем туда приехал твой Лева?

— С охранником. А в театре был один. Лева более консервативен и осторожен и потому мне моего преемника пока не показывает. Он знает, что я не терплю конкурентов. А ты сам виноват, что позволил этому Саше выдвинуться на передний план.

— Сам знаешь: он выдвинулся благодаря Ангелине, — буркнул Антон. — И этой шлюшке, которая теперь не вылезает из постели Эдика, одновременно не слезая с экрана ТВТ, где все время раздевается, исполняя песенки для прыщавых идиотов.

— Не будь ханжой, — хмыкнул Вадим. — Возрадуйся! Говорят, благодаря ей ваш ТВТ резко повысил свой рейтинг именно среди прыщавых пэтэушников. А это повысившиеся доходы от рекламы жвачки и презервативов и весомая прибавка к твоей зарплате. Прибавили или еще нет?

— Только обещает… — туманно ответил Антон.

— Надо было тебе самому ее трахнуть, — посочувствовал Вадим. — Тогда ты все увидел бы в другом свете… Нет, представь себе эту картину: десятки тысяч тинейджеров по всей России одновременно занимаются онанизмом, глядя на телку Эдика Белявского по телевизору. В результате падает число групповых изнасилований и абортов среди учащихся средних и высших учебных заведений.

— Хорош зубоскалить, — обиделся Антон. — Что-то ты сегодня больно веселый. Ты в курсе, что наши фарцовщики там порешили?