«Кровавая Мэри» показалась ей вполне уместной. Заказав напиток, она откинулась на спинку кресла. Мужчина за соседним столиком улыбнулся ей. Она неопределенно кивнула. Лицо ее настолько примелькалось, что люди принимали ее за свою знакомую. Коммерческая реклама – она такая. То ли будет, когда ни о чем не подозревающую публику шарахнут по голове рекламой «Клауд косметикс»! Эта всеобъемлющая кампания рассчитана на то, чтобы «Клауд» переплюнула «Ревлон» и «Эсти Лодер» вместе взятых. И ее изображение будет на каждом коммерческом ролике, в каждой газетной рекламе, на обложке каждого проспекта, она будет взирать на всю страну с рекламных плакатов.

Компанию «Клауд косметикс» уже и так хорошо знали во всем мире. А теперь имя Джейд Джонсон станет синонимом «Клауд». Ибо она была не просто лицом, запускающим на рынок новый товар, она была личностью, способной этот товар продать. Была запланирована поездка по всей стране, с личными выступлениями, с проведением крупных мероприятий и тому подобное. Марк никогда не позволил бы ей подписать такой контракт. «Такой размах – не для тебя, – провозгласил бы он. – Уединенность – одно из твоих ценнейших достояний».

Марк… если он и хотел ущемить ее интересы, то прекрасно в этом преуспел. Естественно, он же всегда был умным английским занудой.

После его появления в ее квартире и последующих телефонных звонков он будто сквозь землю провалился.

Разве ты не этого хотела, Джонсон? Кто, собственно говоря, удрал в Вегас?

Поди разберись. Может, он и вправду разводится с леди Фионой? Может, он и вправду переменился?

Как же!

– Джейд?

Она подняла голову.

– Беверли! Неужели это ты?

Оттолкнувшись от стола, она вскочила на ноги и обняла свою старую подругу Беверли д'Амо, чернокожую экзотическую красавицу – смоляные волосы густыми прядями свисают ниже талии, скулами можно резать стекло.

– Я, Джей-Джей, я! – завопила Беверли. – А ты какого хрена здесь делаешь?

Несколько человек обернулись на этот вопль. Светскими выражениями Беверли себя никогда не утруждала.

– Я тебе звонила, – сообщила Джейд. – Твой автоответчик доложил мне, что ты где-то в Перу.

– В кино снималась, малышка моя. Драма из жизни! Фу-ух! Не успела я туда приехать, как давай животом страдать, из сортира почти не вылезала. Две минуты на площадке – два месяца на горшке!

Джейд улыбнулась.

– Все как прежде. Та же испорченная Беверли.

– Угу. Может, жизнь здесь и разудалая, но в моей крови сидит вирус Брр-онкса.

– Ты уехала из Бронкса, когда тебе было пятнадцать лет, – напомнила Джейд.

– И что… корни есть корни.

Усмехнувшись, Джейд сказала:

– Не лучше ли тебе заткнуться, сесть и заказать себе выпить?

Беверли скорчила гримаску.

– Не могу. У меня ленч с моим агентом. Деловой ленч, дорогая моя. На повестке дня – моя карьера. – Она махнула рукой в дальнюю сторону зала.

Джейд покачала головой.

– Сколько в тебе всякой фиговины! Но я все равно тебя люблю. Как насчет поужинать?

– Только не сегодня. Сегодня я иду на шикарную скромную вечеринку в честь Силвер Андерсон. Всего семьдесят пять ее самых ближайших друзей!

– И ты, надо полагать, одна из них.

Беверли издала дикий высокий смешок в стиле Эдди Мерфи.

– Да я эту стервозу и знать не знаю! Но я ведь животное общественное, разве забыла, Джей-Джей?

Как она могла забыть? Работать моделью она начала вместе с Беверли, и на какое-то время их окрестили «Две шалуньи», потому что они любили откалывать шуточки. О буйной, но прелестной мисс д'Амо у Джейд остались самые теплые воспоминания.

– А что завтра вечером? – предложила она.

– Завтра – без проблем. Ох, гульнем, малышка моя! А где Его Величество?

– На том свете.

– Он заслуживает худшего.

– Да-а? Ты тоже про него знала?

– Про него знали все. Стоило тебе выйти из комнаты – и его прибор вставал по стойке смирно.

– Спасибо, что сказала.

– Поговорим завтра. У меня сплетни из ушей так и лезут!

– Прямо жду не дождусь.

– Позвони утром. Пока!

Джейд проводила Беверли взглядом – та плавно проскользнула через ресторан, подсела за столик к трем мужчинам – и уютный интимный зальчик тут же огласился ее громким смехом.

Потягивая коктейль, она терпеливо ждала. Братец Кори и его подружка задерживались. Сделав знак официанту, она заказала еще одну порцию «Кровавой Мэри».

Через двадцать минут в ресторан вошел Кори, на лице хорошо ей знакомое выражение вины. В детстве, стоило ему набедокурить, он всегда выглядел именно так.

– Что случилось, братишка? – спросила она, твердо решив не обращать внимания на его поздний приход – зачем портить ленч?

Было видно, что он неспокоен – поздоровавшись, он озабоченным взглядом скользнул по ресторану. К их столу подходила хорошенькая блондинка, и Джейн напряглась – сейчас состоится знакомство.

Девушка быстро прошла мимо. Следом за ней шел очень красивый молодой человек, изящного сложения, с темными вьющимися волосами и ямочкой на подбородке.

Кори жестом владельца положил руку на запястье молодого человека.

– Норман, – сказал он напряженным голосом. – Познакомься – моя сестра Джейд.

Норман широко улыбнулся, на руке его блеснули золотые часы «Ролекс». Он дружелюбно протянул руку.

– Норман Гусбергер, – представился он. – Безумно рад познакомиться с вами. Таинственная личность, делящая комнату с вашим братом, – это я. Извините, что мы так долго не могли встретиться, – но вы ведь знаете своего брата.

Ей казалось, что знает. Но, похоже, она ошибалась… ибо было совершенно ясно: Кори и Норман Гусбергер делят не только комнату.

Они вошли в «Бистро», как пара года. Каковой, вне всякого сомнения, и являлись. Силвер Андерсон и ее новый муж, Уэс Мани.

Сгрудившиеся у входа фотографы едва не устроили кучу малу, когда они подкатили в надраенном до блеска лимузине. На Силвер было длинное поблескивающее позолотой платье, на лице сияла улыбка. Уэс вырядился в недавно приобретенный смокинг и белую шелковую рубашку, которую украшали убранные в золото бриллиантовые запонки – свадебный подарок Силвер.

Он не был приучен к яростным налетам фотографов и едва не потерял равновесие. Решительно взяв Силвер под руку, он с мрачным выражением на лице затянул ее внутрь.