«Оп-па! – сказал себе Гордеев. – Это уже не мои домыслы. Это уже кое-какой фактик. Ребяток просто прячут от меня. Не имеют права милиционеры отправляться прямо с дежурства по домам. Они должны сдать оружие, написать отчеты о дежурстве, да мало ли они должны исполнить бюрократических мелочей! А их вот так просто – по домам? Да нет, видать, не просто…»

Мужики в кузове сначала стеснялись Сынка, переговаривались между собой полушепотом. Но когда Сынок выудил из сумки бутыль спирта, того самого, которым Исмаил пытался напоить Гюльчатая, лед отчужденности был сломлен. Завязался непринужденный разговор о тяжком житье-бытье, о том, что сколько стоит в России и в Украине, о том, кто где раньше работал, о женах, о детях. Сынок слушал работяг и ловил себя на том, что с этими простыми людьми он почему-то чувствует себя в своей тарелке, как будто знает каждого из них чуть ли не с детства. Его тоже спрашивали, он что-то отвечал.

Противно было только, что эта наивная девчушка, Леся, ехала в кабине с Исмаилом. Глупенькая. Успокаивало лишь то, что там, в кабине, он с ней ничего сделать не сможет.

Фургон остановился через три часа. Мужики потянулись было к выходу, решив, что это уже граница. Но Сынок их остановил.

– Погодите. Рано еще. Я сейчас узнаю, – сказал он и выпрыгнул из кузова.

В кабине сидел один Вася Гак. Достал термос с чаем и уминал толстенный бутерброд с салом.

– А где Исмаил с девкой? – спросил Сынок.

– А тебе зачем? – ухмыльнулся Вася. – Ты ж ее не хотел.

– Где они?! – крикнул Сынок, схватив его за руку.

– Да успокойся ты, не ори так. И тебе хватит. – Василий удивленно заморгал глазами. – В лес он ее повел.

– В какую сторону?

– Вон туда, в орешник. Сидели с ней, болтали, она ему про сестру что-то рассказывала, а он мне вдруг сказал, чтоб я тормознул, ну и…

Дальше Сынок слушать не стал. Спрыгнул с подножки и бросился в лес.

Исмаила с Лесей он догнал у ручья. Они мирно беседовали. Вернее, говорила только она, как-то не обращая внимания на то, что Исмаил вынул из кармана большой складной нож.

– Ну вот, она сначала писала нам, звонила каждую неделю, а потом вдруг пропала, – тараторила девушка, глядя на Исмаила своими огромными глазищами. – И уже полгода, как ни слуху от нее, ни духу…

Исмаил между тем раскрыл нож и огляделся по сторонам.

– Эй, чего мы стали?! – воскликнул Сынок и вышел из-за кустов.

– Ой!.. – почему-то испугалась именно Леся. Исмаил глянул на Сынка и подмигнул.

– Да мы тут отходы выкинуть должны, – сказал он, украдкой показав Сынку нож.

Сынок повернулся к Лесе и сказал:

– Деточка, сходи к машине, принеси мою сумку из кузова.

– Ага, я мигом! – Леся с готовностью бросилась к дороге.

– Что такое? – спросил Сынок у Исмаила, когда она ушла.

– Ничего, – пожал плечами тот. – Коцнуть ее надо, и дальше поедем.

– Зачем коцнуть? – удивленно спросил Сынок, сделав шаг к Исмаилу. – Ты ее для этого, что ли, взял?

– Сам знаешь, для чего. – Исмаил сделал выразительное движение тазом. – Вот для чего. Только она продукт паленый, ее в Москву тянуть нельзя.

– Так высади ее. – Сынок сделал к Исмаилу еще один шаг.

– Никакого толку. Другие привезут. А ей в Москву нельзя.

– Да объясни почему? – Еще один шаг сократил расстояние между ними до двух метров.

– Потому что она… – начал было объяснять Исмаил, но услышал хруст ветки и обернулся. – Потому…

Леся шла по тропинке, бормоча что-то себе под нос. Она глядела прямо себе под ноги, поэтому даже не заметила, как уткнулась головой в грудь Сынка, перегородившего ей дорогу.

– Ой! – Она опять смешно испугалась и остановилась, уставившись на него.

– Спасибо, девочка, пойдем обратно к машине. – Сынок взял у Леси сумку, и подтолкнул девушку в направлении шоссе.

– А дядя Исмаил где? – Она попыталась глянуть через плечо Сынка, но тот не дал.

– А дядя Исмаил теперь в кузове поедет, – ответил Сынок. – Моя очередь в кабине ехать.

– Ну ладно. – Леся пожала плечами и пошла обратно.

– Слышь, Лесь, а чего это вы с ним в лес ходили? – спросил Сынок.

– Та он попросил меня помочь ему зверобоя нарвать. – Леся дернула плечами. – Ехали-ехали, болтали всю дорогу, а потом он вдруг остановил – зверобоя надо…

– А-а… вот он что за траву там собирал. – Сынок смотрел на ее тоненькую шейку и вдруг вспомнил о белых щенках, терзающих куриную тушку. – А о чем вы болтали с ним?

– Та ни о чем, – ответила Леся. – Я ему про семью рассказывала, про школу, про друзей своих.

Когда уже почти вышли к трассе, Сынок остановился.

– Ты иди в кабину, девочка, а я мигом.

Когда она ушла, Сынок зашел в кусты, вынул из кармана окровавленный нож Исмаила и забросил его в траву.

– Поехали! – сказал он Васе, запрыгнув в кабину.

Всю дорогу до границы неугомонная Леся без умолку щебетала что-то о сестре, которая тоже где-то на стройке работает в Москве и которую она обязательно должна найти, потому что очень по ней соскучилась. А Сынок пытался придумать, как он объяснит в братстве пропажу Исмаила…

Уже под вечер Гордеев добрался до дома, в котором должен был жить Руфат. Действительно, никто на звонок не открывал. И соседи в один голос твердили – да, парень не показывался уже давно. Впрочем, Гордееву удалось продвинуться на один шаг дальше, чем следователю: он узнал адрес, по которому жили хозяева квартиры. Была надежда, что хоть они прольют свет на исчезновение парня.

Когда уже ехал по ночной Москве домой, вдруг запиликал мобильник.

Гордеев решил, что это Кобрин, и некоторое время раздумывал, отвечать ли. Боевая операция в редакции «Нового экспресса» сильно разозлила Гордеева. Он собирался высказать кое-что Кобрину, но теперь у него на это не было ни сил, ни желания. Тем не менее он нажал кнопку.

Это был Чекмачев.

– Должен обрадовать вас, Юрий Петрович, – сказал следователь так, словно действительно собирался обрадовать адвоката.

– И чем же?

– Вы оказались правы.

– В чем именно?

– Я о мотивах преступления.

– Ну видите! – действительно обрадовался Гордеев. – Какое тут умышленное убийство? Сотрудник преуспевающей фирмы, состоятельная по нынешним временам женщина загоняет здоровенного бугая в подъезд, чтобы злодейски умертвить его туфлей? Это сюжет для комикса. Не маньяк же она в самом деле?