Ухмыльнувшись Серджиу, я подошла ближе к Уорику. Я была пленницей, меня пытали, избивали практически до смерти, но моя жизнь все равно оказалась в разы лучше, чем если бы меня принудили к браку.

– Если бы год назад кто-то сказал мне, что девочка, которую я приютил, вырастил, любил и заботился, как о собственной дочери, всадит мне нож в спину? – Голос Иштвана привлек мое внимание к нему. – Предстанет передо мной со своим любовником-полукровкой и друзьями-фейри? Не уверен, что поверил бы в это. Хотя, думаю, в этом есть и моя вина. Ложь и предательство течет в ее жилах. – Он заложил руки за спину и прошелся туда-сюда. – Я должен быть в ярости на тебя, Брексли. За то, что ты сделала с моей лабораторией, моими экспериментами. – Он щелкнул языком. – По идее, я должен приказать перерезать тебе горло.

Уорик рядом со мной зарычал. Краем глаза я увидела, как Эш и Лукас подошли ко мне, почувствовала Скорпиона за спиной и знала, что Киллиан тоже рядом.

Иштван самодовольно прищурился, наблюдая за этими манипуляциями.

– Я вижу, кто альфа стаи. – Его глаза сверкнули. – Какая потеря. Ты могла бы стать выдающимся лидером.

– Я уже лидер. – Я сделала один крошечный шаг вперед, показывая, что мне никто не нужен, чтобы оберегать или защищать. – Тебе просто не нравится, что я перестала быть шахматной фигурой, которую можно переставлять, выдавать замуж или готовить в шпионы, чтобы захватить власть над другими странами. – Я многозначительно посмотрела на Лазаря и Серджиу.

У Иштвана отвисла челюсть, и он поднял голову, когда премьер-министр Лазарь бросил на Иштвана сердитый, растерянный взгляд.

Иштван только ухмыльнулся, глядя на меня сверху вниз. У меня свело живот. Я узнала его улыбку: она появлялась, когда он знал больше, чем его оппонент. Когда понимал, что заполучил тебя.

– Для чего все это? Потешить твое эго? Или это развлечение для больных? Так, значит, веселятся лидеры? Потягивают шампанское и закусывают изысканным сыром, наблюдая, как умирают люди и фейри? О да, именно так вы и делаете. Прячетесь за своими защитными стенами, выставляете напоказ деньги и власть на пышных приемах, как в каком-то соревновании «у кого член больше», в то время как народ голодает на улицах. Вы используете бедняков как рабов на своих фабриках, отбирая у них последние крохи. Ежедневно от болезней и голода умирают дети, а вы ничего с этим не делаете.

– О, Брексли. – Иштван покачал головой. – Такое глупое, наивное дитя. Власть – единственное, что имеет значение. Единственное, что может изменить этот мир, что я и планирую сделать. Стану тем, кто приведет этот мир к тому, каким он должен быть. Один правитель, одна раса.

Леон и Александр одновременно повернули головы к Иштвану. Они в замешательстве застыли, переминаясь с ноги на ногу, смотря то друг на друга, то на Иштвана, явно недоумевая, к чему он ведет. Иваненко молчал, хотя я заметила в его глазах проблеск самодовольства.

– И все благодаря тебе. – Иштван с высокомерным выражением лица указал на меня. – Это произошло быстрее, чем я мог предположить. – Он никаких не отреагировал на двух других лидеров, которые начали нервничать и выглядели недовольными и злыми. Но это только добавило Иштвану уверенности. – Ты рассказала все, что мне нужно было знать. – Он кивнул охраннику, стоявшему позади него. Раздался какой-то шум, и несколько охранников вывели кого-то из личного прохода Иштвана на балкон. Движения пленника были медленными и неуклюжими.

На мою шею будто накинули веревку, а стук сердца раздавался в ушах. Мир перевернулся.

Иштван отступил в сторону, чтобы стражники могли вытащить человека вперед.

Мои ноги подкосились, крик ужаса застрял в горле. Я не желала верить в увиденное.

Кристально-голубые глаза пригвоздили меня к месту. Старик едва стоял на ногах, а его рот был заткнут, чтобы он не мог говорить.

Или произносить заклинание.

– Нет. – Я покачала головой, но все сомнения исчезли.

Тэд.

Иштван связал ему руки и заткнул рот кляпом, чтобы друид не мог пользоваться магией.

Но не успела я все осознать, как Иштван наклонился и поднял что-то из-под перил – мальчишку с копной черных волос и сине-зелеными глазами.

– НЕ-Е-ЕТ! – прогремел Уорик, его голос отражался от стен, с яростью разносясь по арене, и он рванулся вперед.

Иштван усадил Саймона себе на колени, неловко держа его руками, словно не знал, что делать с детьми. Он провел пальцами по залитой слезами щеке мальчика.

– Я бы не стал, Фаркас. – Тон Иштвана остановил Уорика на полпути. – Они такие хрупкие в этом возрасте. Их легко ранить.

– Не трогай его, черт возьми, – процедил Уорик, в каждом слоге звучало предупреждение.

– Теперь все зависит от тебя, не так ли? – Угроза в голосе Иштвана прозвучала очень четко. – Все-таки это впечатлительный возраст. Из него может получиться хороший солдат вооруженных сил людей при правильном воспитании и семье. Поскольку он, похоже, теперь сирота. – Намек Иштвана на судьбу Элизы был очевиден.

Уорик побагровел от ярости, он дрожал от желания разрушать. Чтобы устранить угрозу, нависшую над его семьей.

– Хочу к дяде Уорику. – Саймон ерзал и извивался, пытаясь вырваться из рук Иштвана.

Иштван поставил мальчика на пол.

– Твой дядя плохо себя вел. А знаешь, что происходит, когда ты плохо себя ведешь? Тебя наказывают.

Саймон посмотрел на Иштвана и придвинулся ближе к Тэду. Друид обнял его, притягивая к себе и позволяя Саймону спрятаться в его мантии. Только тогда я смогла выдохнуть, зная, что Уорик немного успокоится. Угроза не исчезла, конечно, но мне стало легче оттого, что Тэд защищал мальчика. Что Саймон был там не один.

Шок от встречи с ними ослабевал, и до меня начало доходить, что их поймали, а это означало…

– О боги… – Кислород покинул мои легкие, отчего закружилась голова. – Ты нашел его, – хриплым голосом прошептала я, каждое слово застревало в горле.

Высокомерная улыбка заиграла на губах Иштвана, когда он сфокусировался на мне.

– Мы просто вошли.

Ресницы затрепетали, а перед глазами появились темные пятна.

«Это значит, что барьеры, удерживающие фейри и не позволяющие людям войти, не повлияют на новых солдат Иштвана. И они смогут войти».

Он подслушал меня.

– Ка-как?

– Не как. – Иштван скривил губы, а в его глазах сверкнула жестокость. – А кто.

Он повернул голову, когда Тэда и Саймон оттеснили назад, и мужчина в обновленной форме вооруженных сил людей выступил вперед, источая гордое высокомерие. Его спина была прямой, а глаз – опухшим от еще не зажившего синяка.

Я резко выдохнула.