Команда Махатхира не была совсем уж наивна – после технологического провала японский консорциум в качестве компенсации выплатил в 1987 г. примерно одну треть первоначальной стоимости проекта{328}. Однако неудача с технологией производства железа прямого восстановления сразу же замедлила импульс промышленного развития Малайзии. В течение нескольких лет Perwaja был вынужден работать, используя металлический лом, которого на восточном побережье совсем немного, что привело к невынужденным операционным издержкам. Доктор Тан Тат Вай, один из трех промышленных экспертов, призванных правительством в чрезвычайную оперативную группу, после того как на заводе начались проблемы, пришел к выводу: «Я думаю, японцы попросту провели Махатхира»{329}.

Оказавшись в трудном положении, Махатхир начал искать виновных. Как и в случае с другими проектами, он решил, что проблемы Perwaja связаны с негодным управлением. «К сожалению, первый директор был совершенно не в состоянии управлять делами», – утверждал премьер-министр{330}. В своей решимости сменить руководство он мог бы сделать выбор в пользу одного из нескольких проверенных малайзийских предпринимателей, имевших опыт работы в сталелитейной промышленности, или кого-нибудь из ведущих бизнесменов вне этой отрасли. Однако вместо этого он выбрал Эрика Чиа, торговца с сомнительной репутацией, чей отец начал первым в Малайзии продавать автомобили, а теперь сотрудничал с фирмой, продававшей автомобили Proton.

Если премьера водила за нос Nippon Steel, то еще более веселую жизнь ему устроил Чиа. Получив от Махатхира полную свободу действий, новый босс Perwaja заказал в Мексике два новых дорогих завода взамен технологии DRI, а также несколько дуговых электропечей. Похоже, он продолжал убеждать Махатхира, что Perwaja будет производить сталь высокой марки, в том числе автолист, для которого требуется очень чистое губчатое железо. Но в плане дальнейшей переработки продукции Чиа действительно добавил производственную единицу – в 400 км отсюда в штате Кедах, на родине Махатхира, возник крупный завод по производству стальных балок, необходимых для строительства{331}.

Perwaja никогда не производил той высококачественной технологической или автомобильной стали, которая требуется стране, предпринимающей инновации. Вместо этого со второй попытки предприятие стало выпускать губчатое железо, которое оказалось по качеству ниже мировых стандартов. Далее продукцию везли через полстраны и использовали для переплавки в низкосортную строительную сталь, которая продавалась только на защищенном внутреннем рынке.

Цена DRI-завода, предложенного вначале японцами, составляла 1,3 млрд малайзийских ринггитов. К моменту, когда Чиа завершил свои дела, Perwaja уже поглотил из государственного бюджета как минимум 10 млрд малайзийских ринггитов ($ 4 млрд по тогдашнему валютному курсу){332}.

На публике Чиа всегда утверждал, что приобрел Perwaja, чтобы «послужить стране». И до и после него многие малайзийские миллиардеры так же представляли свой якобы «вклад» в развитие государства. Чиа также заявил о своем намерении работать в Кемамане во времянке за номинальный оклад в один малайзийский ринггит. Это были именно те слова, которые нравились Махатхиру, и, не предъявляя экспортных требований, премьер, в высшей степени уверенный в собственной прозорливости, поверил, что его помощник действительно совершит переворот в сталелитейной индустрии.

На деле, однако, Чиа старался проводить в Кемамане как можно меньше времени, и чаще всего его можно было, как и раньше, найти в роскошном офисе, расположенном в башне UBN на Джалан Султан Исмаил. Более того, он не только провалил в Perwaja технологическое обучение сотрудников, но еще и пытался заниматься там финансовыми махинациями. Когда в 1995 г. Чиа ушел в отставку на фоне слухов о его причастности к огромным скрытым убыткам, по поручению правительства было проведено специальное расследование. Его материалы составили два отдельных отчета, выявивших наличие: подозрительных контрактов с партнерами, представляющими интересы самого Чиа; крупных договоров, заключенных за взятку с фирмами, не имевшими опыта в металлургии; сделок купли-продажи внутри и за пределами Малайзии, вредивших коммерческим интересам Perwaja, а также платежей без оформления документов.

Аферы за аферами совершались в течение всех семи лет, пока Махатхир, не обращая внимания на приговор малайзийской экономики, вынесенный отношением к ней экспортных рынков, продолжал искренне верить в свою (оказавшуюся несовершенной) способность правильно судить о людях{333}.