Он припарковался на придорожной стоянке и спрятал лицо в ладонях.

Полли влетела в дом впереди своей матери, волоча по земле кучу ярких разноцветных сумок.

— Мамочка, что ты там делаешь под дождем? — София пришлепала к Александре в зеленых галошах. — У тебя все сумки намокнут. Дай их мне.

Она взяла у матери покупки и начала подталкивать ее в сторону двери.

— Да. Это просто ужасно.

Александра заметила, что холл теперь был весь в пышных, свежих цветочных композициях. Они вздымались ей навстречу из каждого угла, прямо как в траурном зале. Каменные перила главного пролета лестницы были необычно украшены плющом и дикими розами, как будто те проросли сквозь пол. С огромной старой люстрой, добытой со склада, отчищенной и отреставрированной до прежнего великолепия, холл было просто не узнать.

— Тебе нравится? — София с гордостью взглянула на мать.

Александра не была в этом уверена. «Эдди все равно, войдет ли он в свинарник или во дворец, главное, чтобы там его ждали бутылка виски и удобная кровать», — печально подумала она.

— Ты вдохнула в старый дом совершенно новую жизнь, дорогая, — осторожно сказала Александра. — Но разве въезд к дому через двор не вызовет неудобства? — спросила она.

— Никто не будет въезжать во двор, мамочка. — София рассмеялась. — Не говори глупостей! Пойдем, покажу тебе наш сюрприз! Сейчас ты такое увидишь…

Она повела Александру к двойным дверям в дальнем конце холла и навалилась всем телом на тугие петли.

Когда двери открывали, что случалось крайне редко, за ними оказывался огромный с каменным полом холл, который теперь совсем не использовали и который, в свою очередь, выходил на то, что некогда являлось главной лужайкой. В добрые старые времена это было ухоженным зеленым ковром, а теперь превратилось в заросли крапивы. Посредине пролегал подъезд к дому, по краям стояли старинные тополя, которые, казалось, тянулись бесконечно вдаль. Никто не ездил тут уже много лет. Массивные железные ворота были заперты на замок и заржавели так, что их трудно было открыть.

Александра представила, как гости в шикарных бальных платьях и сделанных на заказ вечерних туалетах карабкаются через ворота. Даже если старинные ворота открыть, большинство машин увязнет в ямах дороги.

— Это займет много времени, дорогая? — Она наблюдала за дочерью, которая сражалась с двойной дверью. — Мне нужно поговорить с Тэш до начала вечеринки.

— Раньше они открывались, — произнесла София сквозь сжатые зубы. — Я… кажется, я не… могу, ага! — Со страдающим стоном двери наконец распахнулись.

Александра, не веря своим глазам, смотрела на вид, открывшийся за ними. Холл был идеально чистым, как операционная. Черно-белые квадраты мраморного пола, которые она раньше из-за грязи считала коричневыми, теперь вполне отчетливо напоминали шахматную доску. Даже панели на стенах сияли глянцем, как будто их долгие годы пропитывали воском.

— А здесь мы будем встречать гостей, — объявила София, целенаправленно двигаясь к самой тяжелой и старой двери дома — настоящий дуб, местами толщиной почти в фут, и обита железом.

— Дорогая, мы обычно не встречаем гостей в формальной атмосфере. — Александра последовала за Софией через холл. — Это так неудобно, особенно если бедному Паскалю придется говорить по-английски. И к тому же, учитывая в каком состоянии дорога, не думаешь ли ты, что будет лучше, если…

Старинная дверь распахнулась, и Александра впервые не нашлась что сказать.

Перед ней были бесконечные акры шелестящей, усеянной маками зеленой травы, простирающейся так же далеко, как и леса на сером туманном горизонте. Это не изменилось. Но в центре поляны, прямой, как корешок новенькой книги, возник бетонированный подъезд к дому. Даже открытые всем ветрам тополя выглядели как стражи в зеленых фуражках.

София указала на территорию слева, где трава была подстрижена для стоянки, но Александра пребывала в таком благоговейном страхе, что ничего не слышала. Ей казалось, что в любую минуту на новой дороге может появиться золоченая карета, запряженная двумя серыми в яблоках конями, с Золушкой, сжимающей свое приглашение на бал, внутри. Казалось, Софии по силам любые чудеса.

— Дорогая, когда все это сделали? — она от ужаса едва дышала. — Наверное, я сошла с ума, что ничего не заметила. А Паскаль даже слова об этом не сказал.

— Он хотел сделать тебе сюрприз. Вообще-то Паскаль хотел все тебе сам показать вечером, когда включат прожекторы, но я была в таком восторге, что не удержалась. Мы каждый раз ждали, когда ты уедешь, и сразу же кидались звонить рабочим. Но дело продвигалось медленно: еще вчера утром была готова только половина, так что мы понадеялись, что ты ничего не услышишь из-за всей остальной суматохи. Паскаль сказал, что сюда все равно никто не ходит.

— Это, должно быть, стоило целое состояние, — выпалила Александра, думая о тех деньгах, которые она сама тратила на дом Салли и Мэтти.

София ухмыльнулась, но ничего не сказала. Паскаля можно было убедить только одним способом — пообещать ему, что мама будет на седьмом небе от счастья.

Бен, Хуго и Паскаль отсиживались на чердаке, чтобы их тоже не привлекли к работе. С ящиком бутылочного пива, похищенного из амбара, разнообразной едой и колодой карт, они были готовы выдержать долгую осаду перед вечеринкой.

— Нам действительно нужен четвертый, — проворчал Бен, раздавая карты. — Плохо, что старина Найл куда-то уехал с утра. Кстати, Хуго, ты не знаешь куда?

Хуго взял свои карты и быстро на них взглянул. Затем швырнул пачку стофранковых купюр в центр расшатанного столика и отпил из своей бутылки.

— Сбежал от Аманды, и не удивительно. Она прекратила доставать нас обоих и теперь ищет сочувствия. Скоро начнет приставать к младенцам. На твоем месте, Бен, я бы внимательнее присматривал за Джошем. Когда Аманда чего-то хочет, она смертельна.

Паскаль ответил на ставку Хуго и положил свои карты «рубашками» вверх на стол.

— Я, честно говоря, не понимаю, почему ты так жесток с Амандой. — Его бледные глаза дружелюбно подмигнули, но сам он остался серьезен. — Если ты ее не любишь, то зачем привез сюда?

— Это Аманда изменяет мне направо и налево, Паскаль.

Хуго с удивлением посмотрел на него и кинул еще одну пачку купюр на столик.

— Э, может, самое время сходить вниз и посмотреть, что происходит? — нервно предложил Бен, отхлебнув по ошибке пива Хуго.

— С самого вашего приезда ты относишься к ней так, как будто ее и нет, — продолжал Паскаль. — Неудивительно, что Аманда стала искать внимания в другом месте.

Он аккуратно положил на стол еще пятьсот франков, не отрывая взгляд от Хуго.

Хуго зажег сигарету, закрыв зажигалку с яростным щелчком.