Но Лев не собирался опускать руки. Напротив, сопротивление лишь подбодрило его, увеличивая стремление добиться цели.

Барсукова убили накануне вечером, впечатления и эмоции были еще свежи, и в надежде услышать или увидеть что-то интересное и полезное для дела полковник поехал на автовокзал.

Прибыв на место, он некоторое время изучал расписание и толкался среди пассажиров. В итоге, не увидев и не услышав ничего интересного, направился в близлежащее кафе, не сомневаясь, что именно оно при жизни принадлежало Барсукову. Других мест, где можно перекусить, в окрестностях просто не было. Войдя в просторный холл, собрался было уже пройти в зал, как вдруг услышал доносившиеся от приоткрытой задней двери голоса.

— …так что жди войны, малой. Такого жару Седой задаст, мало никому не покажется.

— А может, еще не задаст?

— Увидишь. Румын совсем страх потерял. Сначала Коля, потом Барсук. Что он о себе думает? Основного решил сыграть? А кто он такой?

Из-за двери, за которой не было видно говоривших, медленно выплывали клубы сигаретного дыма. По-видимому, кто-то из персонала кафе вышел на перекур, но не хотел, чтобы за этим интимным процессом наблюдала вся улица.

Гуров весь обратился в слух, стараясь не пропустить ни одного слова из заинтересовавшего его разговора.

Интерес этот усиливался еще и тем, что один из голосов показался ему знакомым. Он очень походил на голос весельчака, который слышал полковник вчера вечером, сидя на чердаке за шкафами, и он почти не сомневался, что именно неунывающий говорун по кличке Клоун стоит сейчас за дверью и пророчит войну.

— У румына — бабки, — заметил его собеседник.

— И что? Если все против него встанут, тут никакие бабки не спасут.

— А чего на него наехать-то хотели?

— А ничего. Не нужно соваться куда не просят. Дали тебе кусок — пользуйся. И благодари за доброту. А если весь свет готов сожрать, так это и подавиться недолго. Чего ему не хватало? Никто к нему не лез, никто не трогал. Работай себе спокойно, «снимай пенки». Вот ты сейчас сказал — у него бабки. А откуда он их взял? Все оттуда же. Оттого, что приняли его и кусок выделили. Так нет, мало показалось, захотел сверхприбыли грести. А я тебе скажу — кто хочет слишком много получить, может вообще ни с чем остаться. Не по рангу он требует. По правилам, каждый свое место должен занимать, а он на чужое влез. Ну а если влез, пускай не обижается. Вот увидишь, Седой этого так не оставит.

— А чего не оставит-то? Он же убить его хотел. Кому это понравится? Любой бы… защищался.

— Да? А если он слов не понимает? Думаешь, ему не говорили? Еще как говорили. И Коля, и Сурок этот чего-то там пытался вякать. А чем закончилось, всем известно. И что? Как после этого с ним, по-твоему, нужно было поступить? Целоваться, что ли? Как он, так и с ним. Нечего. Никто его не заставлял, сам полез. А если полез, пускай не обижается.

— А чего ему обижаться? Не он в той машине был.

— Ну это… это — так, временные трудности. Седой еще как следует за дело не брался. Но с Барсуком он уже предел перешел. Седой так не оставит, вот увидишь.

— А чего мне смотреть? Мое дело маленькое. Это их проблемы.

— Ой, и не говори, малой, — с прежней веселой и легкомысленной интонацией произнес Клоун. — Чего нам, в самом деле, чужими делами заморачиваться? Пойдем-ка лучше перехватим чего-нибудь. Я с утра не жрал.

Из-за двери вылетели два окурка, но, прежде чем она закрылась, наружу выглянул один из собеседников. Это был высокий худой мужчина с узким лицом и длинным носом. При виде его Гуров почему-то сразу вспомнил Дуремара из сказки про Буратино.

Мужчина деловито осмотрелся вокруг, как бы желая удостовериться, что все в порядке, и только после этого закрыл дверь.

Когда собеседники скрылись, Лев, очень довольный своим визитом на автовокзал, неторопливо направился к машине. Анализируя только что услышанную информацию, он старался представить, как состоялся заказ Мунтяну.

По-видимому, его храбрые действия давно уже кое-кого раздражали. Не говоря уже о том, что они подпортили многим бизнес, лишив постоянного «поставщика». Выяснив, что Мунтяну «готов обсудить» наболевшие вопросы, Барсуков увидел в этом возможность избавиться от головной боли, внезапно явившейся в виде чересчур «борзого» румына.

Но, по-видимому, для организации покушения ресурсов у него не хватало, и он обратился, так сказать, к «старшим товарищам». Скорее всего, именно этим объясняется тот факт, что Барсук и киллер действовали независимо друг от друга. Барсук только вышел с предложением, а реализовывать его предоставил более компетентным «сотрудникам».

«Кому принадлежал этот солидный бас, с которым разговаривал Клоун на даче? — думал Лев. — Уж не тот ли это Седой, о котором он высказывается с таким пиететом? Ничего невероятного нет. Если киллер был от него, все выглядит очень даже логично. Поняв, что Мунтяну не приедет, а может, и зная уже о новом убийстве, стрелка спешно отозвали, и, спрашивается, кто бы мог сделать это, если бы всем процессом заправлял уже мертвый к тому времени Барсук? А Мунтяну снова оказался на высоте. Сработал ювелирно. Яснее ясного дал понять, что к Седому, находящемуся выше его по иерархии, претензий он не имеет, а Барсукову, такому же, как он сам, обиду прощать не намерен. Хотя, если говорить о «вине», она у обоих приблизительно одинаковая. Если Барсуков инициировал «заказ», то Седой организовал его исполнение».

В очередной раз Гуров мог убедиться, что Мунтяну действует очень тонко и хитро. Если ему удается так ловко маневрировать среди «своих», где на каждом шагу можно ждать подставы, «закрыться» от полицейских он сумеет и подавно.

Ломая голову над тем, как ухитриться получить доказательства на ушлого румына, он снова и снова приходил к выводу, что способ здесь только один — «подловить» на незаконных действиях кого-то из присных Мунтяну и, используя метод кнута и пряника, заставить его говорить. Однако среди «соратников», известных ему на данный момент, пока не видел подходящей кандидатуры. «Мелкая сошка», типа ребят, работающих на вокзале, или охраны, дежурившей на стройках румына, возможно, и пойдет на сотрудничество, но много не расскажет просто потому, что не знает. А «расколоть» Ашота, ближайшего сотрудника Мунтяну, не больше шансов, чем его самого.

Вспомнив про Ашота, Гуров подумал, что, возможно, Мунтяну, в связи с последними происшествиями вынужденный притаиться, коротает недолгий период покоя в гостях у друга. Неплохо было бы послушать, о чем они говорят.

Короткий осенний день близился к концу, и уже смеркалось. В разъездах и пробках сегодня была потрачена уйма времени, но зато под покровом темноты можно было незамеченным проникнуть на участок Ашота.

Определившись с решением, Лев сел за руль и поехал «в гости» к Ашоту.

По дороге позвонил в управление, чтобы узнать, каковы результаты наружного наблюдения на Курском вокзале. Как он и ожидал, единственным результатом было отсутствие результатов. Оперативники доложили, что за весь день ни «Форд», ни «Логан» с указанными номерами так и не появились на привокзальной площади.