– А где, ради всего святого, ты собираешься добыть всю эту древесину, пускай даже невыдержанную?

– Вниз по Тибру, у самого леса, есть лесопилка. Она уже выпускает шпалы для железной дороги. За несколько дней мы напилим все необходимые ребра и доски для обшивки. Там уже заготовлено много хорошей древесины, которую собирались пилить на шпалы.

– Лучше не придумаешь! – саркастически бросил Эмил. – Мы изготавливаем эти деревяшки, отплываем на них, встречаемся с одним из этих проклятых кромвелевских броненосцев, и все, что от нас остается, – это куча щепок, а двадцатитысячная армия погружается на дно.

– Не совсем так, – вкрадчивым тоном отозвался Фергюсон. – Мы ведь построим броненосцы.

– Ха! Он таки действительно свихнулся! – воскликнул Майна.

– Как знать, может быть, для нашего спасения как раз это и требуется, – серьезно возразил Эндрю. – Продолжай, Чак. Я слушаю тебя.

Все потрясено молчали.

– Сэр, что сделал Кромвель? Он срезал все надстройки с «Оганкита» и превратил его в броненосец, то есть совершил то же самое, что и мятежники с «Мерримаком».Почему бы и нам не последовать его примеру? Для начала можно взять, скажем, эти зерновозы.

– Они не выдержат такого веса, – заметил Буллфинч.

– Значит, мы усовершенствуем их, чтобы выдержали. Мы запросто можем сделать "гладкую палубу наподобие той, что на «Мониторе», с орудийной башней. Если бы не поджимали сроки, я бы попробовал соорудить вращающуюся башню, но даже Эриксону потребовалось для этого четыре месяца, а мы, как я понимаю, таким временем не располагаем. Таким образом, мы делаем гладкую палубу, а наверху, в самой середине, небольшую орудийную башню. И вовсе не обязательно, чтобы она вращалась. Прорежем окошки со всех четырех сторон.

– Говорят, что на Миссисипи за какой-нибудь месяц строили канонерки буквально из металлолома, – подхватил Буллфинч, заразившись от Чака энтузиазмом.

– Ты думаешь, что сможешь сделать то же самое? – спросил Эндрю.

– Ну, это можно выяснить только одним способом, сэр, – усмехнулся Фергюсон.

– Минуточку! – вскричал Майна. – Где, скажи на милость, мы возьмем броню, двигатели, паровые котлы, пушки, боеприпасы?

– Все это дожидается нас в Испании, сэр, – ответил Чак невозмутимо.

Джон издал несколько нечленораздельных звуков, плюнул и, подняв кверху руки, бессильно откинулся на спинку стула.

– Я продумал все это, пока скакал верхом по этой треклятой Апелевой дороге, или как там вы ее называете.

– Аппиевой, – сказал Винсент.

– Ну да, Аппиевой. Так вот, у нас уже есть двадцать миль насыпи вдоль этой дороги, начиная от Испании. Надо быстренько проложить по ней рельсы, а когда насыпь кончится, перейти на дорогу и класть их дальше прямо по ней. Делаем так. Подгоняем друг за другом все паровозы, какие есть, разбираем проложенный позади них путь и переносим рельсы вперед. И так далее, до самых причалов. Там снимаем паровозы с рельсов, ставим их на канонерки – и вот вам готовые судовые двигатели. Паровозы новой модели будут гонять суда по морю с адской скоростью. И при этом у нас будет шестьдесят миль рельсов и шпалы, из которых можно будет изготовить и броню, и все, что нам надо.

– Боже милостивый! Эндрю, неужели ты позволишь ему сделать это? – не выдержал Майна. – Чак, – горячо обратился он к Фергюсону, – мы с тобой дружим и трудимся вместе уже много лет. А теперь ты хочешь уничтожить все, что мы создали. Это конец нашей дружбы.

– Джон, давай оставим эмоции, – спокойно урезонил его Эндрю. – Скажи лучше, считаешь ли ты, что это выполнимо.

– Послушай, Эндрю, – произнес Майна возбужденно, – самое большее, что удавалось проложить нашим рабочим до сих пор, – чуть больше полутора миль рельсов в день. При таких темпах нам потребуется месяц, чтобы добраться до Рима.

– Да, если мы будем прокладывать постоянную линию, – сказал Чак. – А мы не будем. Мы проложим временную. Шпалы набросаем как попало, гвозди будем забивать только в каждую четвертую или пятую – лишь бы рельсы не разъехались. Рельсов и шпал, которые хранятся в Испании, хватит на сорок миль. Еще двадцать возьмем с построенной железной дороги. На топографические работы наплюем. Аппиева дорога прямая, как стрела. Известно, что римляне умели строить дороги. Я думаю, мы вполне сможем проходить по четыре мили в день, если будем работать посменно днем и ночью. Таким образом, мы доберемся до Рима за две недели.

– Джон, это возможно? – поспешил задать вопрос Эндрю, прежде чем Майна успел взорваться в очередной раз.

– Да, это возможно. Но насколько вероятно – это другой вопрос.

– Но мы можем это сделать? – настаивал Эндрю. Майна сердито посмотрел на Чака и неохотно кивнул.

– Ну хорошо, – обратился он к нему. – Мы приволокли рельсы и паровозы в город. Что дальше? – Я тут прикинул в уме кое-что. Один фут рельсов весит двадцать фунтов. На одну милю получается немного больше ста тонн. Буллфинч, как ты думаешь, сколько груза могут выдержать эти транспортные суда?

– Ну, может быть, несколько сотен тонн каждое.

– Тогда проблема решена. Покрываем судно рельсами и прибиваем их костыльными гвоздями. Сооружаем орудийные башни из шпал, поверх которых кладем несколько слоев рельсов. Для простоты делаем квадратные башни со стороной восемнадцать футов, по длине рельса. Вся броня будет весить около полутора сотен тонн. Что касается двигателя, то мы просто снимаем его с рамы, точно так же как мы делаем это в мастерских. Я не очень-то разбираюсь в кораблевождении – тут я надеюсь на вашу помощь, Буллфинч.

Буллфинч, поглядев на Фергюсона, расплылся в улыбке:

– Ну надо же, флот! Черт побери, целый флот, который пустит на дно этого подонка! Да он был мне противен с того самого дня, когда я впервые ступил на палубу «Оганкита», и с тех пор нисколько не стал приятнее.

– Давайте вернемся к делу, мистер Буллфинч, – обратился к нему Эндрю с улыбкой.

– Прошу прощения, сэр, – сказал моряк и возбужденно продолжил: – Есть два пути. Во-первых, можно строить суда с гребными колесами – их делать легче, но надо обшивать со всех сторон броней. Винтовые суда, конечно, лучше, но я их практически не знаю. Каковы должны быть их размер и вес относительно мощности двигателя – не имею понятия. Все это знает Кромвель, а я по этому делу не специалист. Я могу только предполагать, как все должно быть. Я видел один из мониторов Эриксона в сухом доке. Там винт был аж футов восемь в диаметре. Но делать такие винты было бы рискованно. Установка паровозных двигателей на суда – это особая статья. У них небольшие цилиндры с высоким передаточным числом. Двигатели на судах значительно крупнее, но делают меньше оборотов, так что придется установить редукционные шестерни. Заставить гребное колесо крутиться со скоростью двести оборотов в минуту невозможно.

– Джон, мы сможем изготовить шестерни?