litbaza книги онлайнНаучная фантастикаПростые смертные - Дэвид Митчелл

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 72 73 74 75 76 77 78 79 80 ... 235
Перейти на страницу:

Наверное, так.

* * *

– Теперь ты, если хочешь! – крикнула она из-за двери, и я совершенно нормальным тоном сказал: «Спасибо!» Обычно я почти наслаждаюсь всякими необдуманными поступками «утром после этого», но сегодня все было иначе: проклятый осиновый кол под названием «любовь» по-прежнему торчал у меня в сердце, и мне хотелось доказательств того, что интимные отношения между нами кое-что значили; а еще мне очень хотелось пойти и поцеловать Холли, но это желание пришлось придушить в корне. А что, если она скажет «нет»? Не надо форсировать события. Сейчас я приму обжигающе горячий душ, переоденусь в чистое – интересно, как беглецы или дезертиры решают вопрос со стиркой белья? – пойду на кухню и… Когда я туда вошел, на столе лежала записка:

«Хьюго… я всегда трушу, когда наступает время прощаться, а потому решила побыстрей пойти в «Ле Крок» и начать там уборку. Если захочешь и сегодня у меня остаться, принеси мне чего-нибудь на завтрак, а я подыщу тебе подходящую метелку для смахивания пыли и фартучек в оборках. Ну, а если ты там не появишься, значит, такова жизнь, и я желаю тебе удачи в твоей метаморфизе (это слово именно так нужно писать?). Х.»

Это было, конечно, не любовное послание, но все же ее записка была мне дороже любого другого послания, какое я когда-либо получал. Эта ее решительная буква «Х» выглядела одновременно и удивительно интимной, и какой-то рунической. И почерк у нее был совсем не девчачий; он был, правда, немного неровный с точки зрения каллиграфии, словно она писала в поезде, но вполне разборчивый, особенно если чуточку прищуриться; и это, безусловно, был ее почерк. Господи, сегодня у меня сплошные открытия. Я свернул записку и положил в бумажник; потом схватил куртку, с грохотом сбежал по лестнице и, выскочив на улицу, побрел по следам Холли, оставленным ею не более десяти минут назад в глубоком, по колено, снегу. Утро было действительно очень холодным, зато голубое небо сияло той самой голубизной, какой, должно быть, окутана наша Земля, когда на нее смотришь из космоса; и теплые лучи солнца были как дыхание любимой; и сосульки таяли, истекая сверкающей капелью на крутых, совершенно сказочных улочках; и люди, которые шли по этим улочкам, были всей душой влюблены в горы; и дети вокруг радовались жизни; снежки так и летели с одного тротуара на другой, так что мне пришлось поднять руки и крикнуть: «Je me rends!»[117], но один снежок в меня все-таки угодил; я обернулся, отыскал глазами маленького шельмеца, схватился за сердце и притворился, что умираю; «Il est mort! Il est mort!»[118]– завопили юные снайперы, но стоило мне воскреснуть, как они бросились улепетывать, рассыпавшись, как осенние листья. Так, теперь за угол – вот и площадь, моя самая любимая площадь в Швейцарии, если не во всем мире, отель «Ле Зюд», островерхие крыши домов, исполненных гражданской гордости, таких аккуратных и одинаковых, словно все они построены из конструктора «Лего». Часы на церкви пробили девять раз; со всех сторон в небо вздымались белые альпийские вершины; торговец блинами устанавливал свой лоток напротив кондитерской, где вчера все это и началось; «Я не влюблен», – убеждал я себя, зная, что au contraire[119]так оно и есть: я влюбился; и у торговца блинами был такой вид, словно он знает, что я всюду вижу только лицо Холли, что она отражается в любой поверхности, движется, поворачивается – видны то затылок и шея сзади, то губы и подбородок, то волосы и одежда; в ушах у меня звучали эти ее «вроде как», «врешь!» и «дерьмо»; я вспоминал ее чуть заостренные, эльфийские уши; ее нежность; ее чуть приплюснутый нос; ее настороженные, голубые, как небо, глаза; ее шампунь с маслом чайного дерева из магазина «Боди шоп»; я чувствовал, что она приближается ко мне с каждым шагом. Интересно, о чем она сейчас думает? Пытается угадать, приду я или нет? Транспорт еле двигался по улицам, засыпанным снегом, но я все же решил подождать, когда включится зеленый свет…

Кремовый «Лендкрузер», залепленный мокрыми комьями грязного снега, проехал совсем рядом со мной и остановился. Прежде чем я успел разозлиться, что теперь придется его обходить, водитель, опустив тонированное стекло, высунулся в окошко, и я решил, что это просто какой-то турист, который хочет спросить дорогу. Но я ошибся. Я узнал этого коренастого смуглого водителя в рыбацком свитере.

– Добрый день, Хьюго. Выглядите как человек, у которого сердце поет. – Его новозеландский акцент был поистине неистребим. – Элайджа Д’Арнок, король «Кембриджских снайперов», – на всякий случай представился он.

Я заметил, что на заднем сиденье сидит еще кто-то, но Элайджа меня этому человеку не представил.

– То, что вы практически не удивились, встретив меня, – сказал я Д’Арноку, – наводит на мысль, что это не случайная встреча.

– В самую точку. Вам привет от мисс Константен.

Я понял: мне придется выбирать между двумя метаморфозами. Одна называется «Холли Сайкс», а вторая… А какова, собственно, эта «вторая»?

Элайджа Д’Арнок похлопал по дверце своего автомобиля.

– Прыгайте в машину. Лучше выяснить, что к чему, чем умирать от любопытства, пытаясь отыскать разгадку. Сейчас или никогда.

Мимо кондитерской, вниз вон по той улочке – до паба Гюнтера оставалось совсем немного, я уже видел крокодила на вывеске над дверью. Всего полсотни шагов… «Выбери девушку! – советовало мое опьяненное любовью «я», бывший диккенсовский Скрудж, только совершенно преобразившийся. – Только представь себе, какое у нее будет лицо, когда ты войдешь в бар!» Но мое второе «я», мыслящее куда более трезво, задумчиво сложив на груди руки, смотрело на Д’Арнока и спрашивало: «А что ты будешь делать потом?» Ну, хорошо, мы с Холли позавтракаем; я помогу ей с уборкой, а потом затаюсь в ее квартирке, пока мои приятели-хамбериты не улетят домой; мы с ней будем без конца совокупляться, как кролики, и в итоге едва в состоянии будем ходить; и в какой-то момент, задыхаясь от страсти, я выпалю ей в лицо: «Я тебя люблю!», и мне покажется, что это именно так и есть; и она выпалит в ответ: «И я тебя люблю, Хьюго!», и ей тоже покажется, будто она меня любит, и в этот конкретный момент, в этом конкретном месте мы будем счастливы. А что потом? А потом я позвоню в канцелярию Хамбер-колледжа и скажу, что у меня небольшой психический срыв и я бы хотел на год отложить окончание курса. Родителям я тоже что-нибудь такое скажу – понятия не имею, что именно, но что-нибудь придумаю, – и куплю Холли телескоп. Ну, а потом? Потом окажется, что во время бодрствования я уже не думаю о ней каждое мгновение; что ее привычка постоянно использовать выражения «вроде как» или «ой, правда?» начинает меня раздражать; и в конце концов придет день, когда мы оба поймем, что Джон Леннон со своей знаменитой «All You Need is Love» был все-таки не до конца прав. А к этому времени следователь Шила Янг уже выследит меня, и ее швейцарские коллеги, остановив меня на вокзале и «взяв интервью», разрешат мне вернуться в квартиру Холли, только если я отдам им свой паспорт. «В чем дело, выпендрежник?» – спросит она, и мне придется признаться ей либо в том, что я украл у несчастного старика, умиравшего от инсульта, ценную коллекцию марок, либо в том, что я сознательно увлек своего приятеля-хамберита азартными карточными играми и втянул в такие долги, что тот не выдержал и покончил с собой, на бешеной скорости направив автомобиль прямо в пропасть. Возможно, впрочем, мне придется признаться ей и в том и в другом, но это, собственно, уже не будет иметь значения, потому что Холли тут же вернет мне телескоп и поменяет замок на входной двери. А потом что? А потом я соглашусь вернуться в Лондон, где меня будут допрашивать уже британские следователи, но я успею взять из тайника паспорт на имя Маркуса Анидера и закажу дешевый билет на самолет куда-нибудь на Дальний Восток или в Центральную Америку. Подобные повороты сюжета отлично подходят для кинофильмов, но на самом деле такая жизнь – полное дерьмо. А потом? А потом мне придется кое-как перебиваться теми средствами, что имелись на счету у Анидера, пока я не приду к неизбежному: не открою бар для таких вот молодых любителей повеселиться, с легкостью пропускающих год в университете, и не превращусь в очередного Гюнтера.

1 ... 72 73 74 75 76 77 78 79 80 ... 235
Перейти на страницу:

Комментарии
Минимальная длина комментария - 20 знаков. Уважайте себя и других!
Комментариев еще нет. Хотите быть первым?