После теплой крымской погоды Старокузнецк встретил уставших сыщика и доктора промозглым ливнем: в Повольжье май и июнь выдались чрезвычайно холодными. Все это выглядело как беззвучный аккомпанемент к разбитому самочувствию и пакостному настроению Родина и Торопкова. Поезд из Симферополя привез их в семь часов утра, домой заезжать не было смысла. Сев на извозчика, поехали сразу в городское управление полиции.

Общее совещание, как упомянул Мамонтов в своей телеграмме, должно было состояться в девять утра. Поэтому Родин и Торопков сели в большом кабинете для общих совещаний и начали подшивать в дело протоколы допросов и документы, которые были собраны ими в командировке.

Здание управления стало заполняться шарканьем сапог и мужскими голосами. Наконец стал заполняться и кабинет. Самым последним вошел полицмейстер, занял свое место во главе длинного стола, поприветствовал собравшихся и открыл совещание.

– Ну что, господа, – обратился он к Родину и Торопкову, – мне уже телефонировали из военного министерства и отдельного корпуса жандармов, выражали благодарность. Особо благодарил старший адъютант отделения разведки Генерального штаба. Довожу до всеобщего сведения: благодаря самоотверженным действиям наших коллег после принятого неравного боя были разоблачены и уничтожены британский шпион лорд Мак-Роберт, скрывавшийся под личиной географа, и британский резидент Ричард Вильямс, живший в Таврической губернии под видом местного помещика. Было уничтожено двенадцать предателей, которые своей службой на Вильямса помогали врагу нашего государства. Из них опознать удалось двоих: Филиппа Пономаренкова и Саадата Удугаева, беглых каторжников и беспринципных убийц. За это вы будете представлены к наградам. Ура!

Нестройный хор полицейских глоток подхватил воинственный клич. Когда смолкло эхо и дребезжание стекол в окнах, Мамонтов продолжил:

– Но об этом вы будете говорить с господином Радевичем, потому что шпионаж, господа, это не по нашему ведомству. Я бы хотел услышать ваш обстоятельный рапорт по поводу интересующего нас дела об убийстве Никанора Стрыльникова.

Торопков положил на стол пухлую картонную папку непослушной перевязанной рукой.

– Тут полный отчет о нашей командировке. Все факты подкреплены документально. Вкратце могу сказать следующее: лорд Мак-Роберт вместе со своим помощником Хью О’Нейлом убили Никанора Стрыльникова, чтобы завладеть ключом от сокровищницы династии Гиреев, а также чертежами оружия нового поколения. К сожалению, и главное сокровище – «Зеркало шайтана», и все чертежи погибли при взрыве яхт, к которым, я повторяюсь, мы не имеем отношения.

– А вот тут я вас поправлю, господа – поднял руку Радевич. – Во-первых, такая скромность нам ни к чему. Гибелью международных шпионов Российская империя обязана храбрости старокузнецких сотрудников, а не только Божественному провидению! Одна из ваших пуль могла попасть в пороховой склад яхты, произошло возгорание, а потом последовал взрыв. Да, теперь второе. Мы уверены, что к краже чертежей господин Мак-Роберт, мир его праху, отношения не имеет. Пока вы, господа, скакали по скалам, наше ведомство тут тоже не прохлаждалось. После общения с господами из военного министерства я сразу догадался, что руку в сейф запустил некто внедренный в ближайшее окружение господина Стрыльникова. На ум сразу пришел подозрительный немец – господин Турнезен!

– Турнезен? – изумленно повторил Родин.

– Турнезен, Турнезен! – самодовольно засмеялся Радевич. – Слава богу, немцев у нас в городе не так много, а в окружении Стрыльникова их было и того меньше. Ну и сразу же мои молодцы и взяли этого «карлушку» за жабры! Думаю, что это все объясняет – вот вам и скрытый резидент, разоблаченный мною, да-да, мною! Когда я выслал его карточку в Отдельный корпус жандармов, в отдел, ведающий контршпионажем, те ахнули! Оказывается, этот субъект уже хорошо известен нашим контрразведчикам по ряду дел в столице, конечно, под другими именем и внешностью. Просто никто не ожидал от кайзера такой наглости… А как я с ним потолковал по-свойски пару ночей без сна, он мне и выложил имя своего связника, которому и должен был передать все сведения, украденные им из сейфа Стрыльникова!

– Ну чертежи-то вам не удалось вернуть? – спросил Торопков.

– Как не удалось? Вернули, лежат у меня в сейфе под тремя замками, – Радевич похлопал себя по груди, там, где под кителем рядом с образком Богоматери и деревянным крестиком со Святой земли висел на золотой цепочке ключ от сейфа. – Этот самонадеянный немчишка не успел их передать связнику, мы взяли их у него во флигеле из потайного ящика. Сегодня буду писать рапорт, и отправим в столицу и арестованного, и бумаги под усиленным конвоем. Я, конечно, тоже поеду…

– Вам известно имя связника? – перебил его Родин. – Не удалось задержать?

– Известно, известно, – расхохотался Радевич. – Просто я думаю, что нет смысла открывать вам его имя, это, как вы понимаете, господа, государственная тайна. – Он бдительно прищурился, оглядывая окружающих. – В городе подлеца уже нет, видимо, успел скрыться! Но я отдал приказ объявить его в розыск, и скоро по всей империи всех Меев Эдлихов возьмут под арест! Я всегда говорил, что место всем жидам – за чертой оседлости, а теперь вон как осатанели! Мало им своих кровавых песахов, так докатились до шпионажа в пользу кайзера!

Все во время этой гневной тирады сокрушенно кивали, а Родин грустно смотрел на свои ботинки.

– Ну, если бы господа из военного министерства не играли с нами в кошки-мышки с этими чертежами, то мы бы изобличили шпиона куда раньше, – заметил Мамонтов. – Мы вообще узнали о них через две недели после убийства.

– Все это учтено начальством, – многозначительно поднял палец Радевич, – и все виновные в этом понесут заслуженное наказание, а отличившиеся…

– Женя, ну хватит уже упиваться славой, – тихонько сказал Мамонтов, – мы не для этого собрались.

Радевич недовольно замолчал, и после долгой паузы Торопков продолжил:

– К сожалению, с нашей стороны не обошлось без потерь. Задохнулся в скальных завалах наш компаньон профессор Денис Смородинов. Адъюнкт исторического факультета Иван Гусев, с которого мы уже сняли все подозрения и обвинить его можно было лишь в хулиганском поведении, погиб при взрыве природного газа, его насмерть завалило камнями, мы даже не смогли найти его тело… – Здесь непонятно почему Родин улыбнулся, а Торопков ему незаметно подмигнул. – Разбойниками был застрелен наш добровольный помощник господин Федынский, который самоотверженно помог нам выбраться из-под завала. Прошу почтить их память минутой молчания.

Все поднялись, скрипя отодвигаемыми стульями, и стояли секунд двадцать с низко склоненными головами. Затем Торопков сказал:

– Прошу садиться, – и, когда все сели, закончил: – Иными словами, с поручением мы справились, хотя и дорогой ценой. Нами изобличен убийца Стрыльникова, хотя и не тот, кого мы подозревали ранее. Ему не удалось вывести из России уникальный бесценный алмаз, хотя найти камень сейчас не представляется возможным: как выяснилось, яхта взорвалась над глубоким подводным ущельем и разыскать алмаз, даже с помощью водолазов, не представляется возможным. Мы нашли сокровищницу династии Гиреев, но из-за взрыва накопившихся в пещере природных газов произошел обвал, и вся пещера оказалась завалена. Да и Турнезена с чертежами, как оказалось, упустили… Надо было его сразу арестовать…