– Томас на мгновение замолчал.

– Ты меня сейчас выслушай и не перебивай. Это очень важно, – он взглянул мне прямо в глаза. – Я люблю тебя и не хочу потерять еще раз. Елена, ты слышишь? Ты меня понимаешь?

Да, я все слышала и все понимала.

– Ты останешься со мной?

– Да, Томас, я останусь с тобой, как и обещала.

Боюсь, он не понял вложенного в эти слова смысла.

– Позволь мне задать еще один вопрос о Гае.

Том приподнялся на локте и внимательно взглянул на меня:

– Спрашивай.

– Давно у него такая страшная патология с глазами?

– Страшная? Почему страшная? Скорее, неудобная.

Теперь пришла моя очередь удивляться:

– Что ты имеешь в виду?

– Мутная пленка на обоих глазах сильно ослабляет зрение, к тому же он постоянно носит затемненные очки, стесняется своего уродства. У него двусторонняя катаракта, а на операцию не соглашается, надеется на превентивные меры… Мать Гая погибла на операционном столе по вине врачей.

– Катаракта? Ты хочешь сказать, что у него на глазах мутная белая пленка?

– Да. Я сам видел!

Я откинулась на подушки.

«Кошмар мне приснился! Не иначе».

Томас, так и не дождавшись объяснений, поднялся с кровати и ушел на кухню готовить утренний кофе. За окном забрезжил рассвет нового дня.

«Я сдержу свое обещание и никогда больше не спрошу о Гае Лэндоле – однокашнике Томаса или кем он был на самом деле?

Человеком из плоти и крови или демоном, пришедшим из моего сна?»

– Том, прости, еще один вопрос.

– Опять о нем?

– Нет, я же обещала! О тебе, точнее о нас…

– Спрашивай, об этом я могу говорить вечно, – прошептал он мне на ухо и нежно прикусил его. По телу сразу же пробежала сладкая дрожь.

«Нет, не сейчас…»

– Скажи, когда ты увидел меня в «Дез Артист», что подумал? Была ли я похожа на тот образ, что нарисовал художник?

– Девочка, я был в ресторане задолго до того, как ты туда вошла. Будущая встреча так сильно волновала меня, что я пришел за час до назначенного времени, просто сидел за другим столиком. А когда ты появилась, признаюсь, не нашел в себе сил подойти.

– Я тебя разочаровала?

– Нет, но ты была другая, не такая, как я рисовал в мечтах. Настоящая, очень милая, трепетная, немного испуганная, живая, наконец! И любимая.

Я опять почувствовала его нежные губы.

– Не верится! Как можно так быстро полюбить? Мы знакомы с тобой от силы неделю…

– С ума сошла? Мне надо задать этот вопрос, потому что меня ты знаешь только неделю! Елена Соколова не ведала, что незнакомый мальчик в далекой стране каждый день стоит перед ее портретом и представляет себя храбрым рыцарем на белом коне, спасающим принцессу от злого дракона, заточившего ее… на нашем чердаке. Не смейся. Я очень боялся чердака, поэтому ты сидела и ждала своего освободителя именно там.

Потом я вырос, и твой образ стал меняться вместе с моим восприятием особ женского пола. Я никогда не идеализировал тебя, всегда старался представить живой, из плоти и крови, человеком с набором индивидуальных достоинств и недостатков, поэтому и воспринял в реальности такой, какая ты есть. Вот и вся разгадка. А теперь моя очередь спрашивать.

– Попробуй.

– Елена, это очень важно, постарайся ответить честно. Скажи, кого ты любишь – меня или Его образ во мне?

Я ожидала этого вопроса, мало того, много раз сама себе его задавала и каждый раз отвечала по-разному.

Взглянув в его взволнованные глаза, по обыкновению смотрящие в душу, я улыбнулась:

– Томас, запомни мои слова. Именно ты был предназначен судьбой, больше скажу – нагадан цыганкой. Скромный, застенчивый, милый, романтичный, обаятельный, самый нежный и ласковый, потерявшийся в чужом городе мальчик.

А в душе продолжила: «Нет никакой разницы между ним и тобой, потому что вы едины. Эта тайна останется глубоко в сердце, должен же быть у женщины маленький секрет».

Томас выслушал меня и улыбнулся:

– Нагадан цыганкой? Потерявшийся мальчик? Сколько еще ты хранишь от меня секретов?… Ну да ладно.

Сегодня очень важный день, малыш. Допивай кофе и собирайся!

В этот день я была представлена его семье – отцу и старшему брату Саймону – в их лондонском офисе.

Джордж Коллинз, грузный мужчина с пылающим гипертоническим румянцем на щеках, пожал нам с Томом руки и устало кивнул, приглашая в кабинет.

Старший брат Саймон, высокий стройный черноволосый мужчина сорока лет, являющий собой образчик удачного бизнесмена, предельно вежливо приветствовал нас в общем с отцом офисе и предложил кофе. Он был рад познакомиться с избранницей младшего брата. Положа руку на сердце, я не приняла окончательно предложения Томаса, обещая дать ответ как можно скорее, но он все давно решил сам и не рассматривал вариант отказа.

Не совсем ясно, какое первое впечатление произвело на обоих господ появление будущей родственницы. Надеюсь, благоприятное, ведь Золушка не преследовала корыстных целей.

Саймон в конце разговора заметно смягчился, и на его доселе непроницаемом лице глянцевого топ-менеджера несколько раз промелькнула искренняя человеческая улыбка.

Единственное, что меня смутило, так это его слова:

– Папа, не знаю, как ты, а я понял это с первого взгляда, как только она вошла. В принципе, от джуниора ничего другого ожидать не приходится. Он всегда верил в сказки.

На этой странной ноте закончилось мое первое знакомство со старшей половиной семьи Коллинз.

15 мая 2010 г.

Сегодня я стала женой Томаса Коллинза и вернулась в Торнбери уже навсегда.

Совсем нет времени, чтобы собраться в путешествие! Через час подадут машину. Томми везет меня к океану, в Аквитанию. Всегда думала, что проведу медовый месяц на острове под пальмами в стиле «Баунти», но его идея «подышать океаном» все же была неожиданна.

01 июля 2010 г.

Опять вспомнила слова той цыганки. Сколько времени прошло.

Лев действительно превратился в Овечку, а Змея укусила себя за хвост, замкнув круг случайностей. Все сбылось.

09 апреля 2012 г.

Позавчера, 07 апреля, не дождавшись всего одного дня до даты моего рождения, на свет появился наш долгожданный малыш. Мы назвали его Майклом, а Томас добавил имя Фитцджеральд. Да здравствует маленький Майкл Фитцджеральд Коллинз! Мы так счастливы, что, кажется, будем жить вечно!