Умывшись, я попросил у изобретателя полотенце, вытер мокрую от дождя голову и уселся за письменный стол с обрывком фотографии и потрепанным томиком «Приключений Алисы в Стране чудес». Начал расшифровывать инструкцию для истребования депозита, попутно отхлебывая горячий крепкий чай вприкуску с сахаром, и Александр Дьяк наконец получил возможность заглянуть в чемодан. Он осмотрел передатчик и с жадным интересом спросил:

– Сработало?!

– В полной мере, – подтвердил я.

– И как?

Я пожал плечами:

– Ровно так же, как и в случае с полтергейстом. Вы гений, Александр.

– Вы мне льстите, Леопольд Борисович.

– Гений! – повторил я. – Но что именно приключилось с электрической батареей, точно не скажу. Перегорела.

– Разберусь, – успокоил меня изобретатель.

Тем временем шифр подошел к концу, я прочитал текст несколько раз, крепко-накрепко запоминая не особо сложную инструкцию, чиркнул зажигалкой и спалил и листок, и обрывок фотографии. Рисковать на ровном месте не собирался.

– Какие у вас планы на ближайшие дни, Леопольд Борисович? – спросил Дьяк, проверяя составные части оборудования. – Мне хотелось бы продолжить наше сотрудничество, но надо заказать кое-какие детали. Перегорела не только батарея.

– Непременно продолжим, – пообещал я, – но сначала мне придется съездить в Цюрих. Не возражаете, если я оставлю броневик на заднем дворе?

– Надолго?

– Как получится, – пожал я плечами, не зная, стоит ли возвращаться вовсе.

Александр Дьяк кивнул, вытер ветошью руки и уселся за стол.

– Тогда я вас еще немного помучаю, Леопольд Борисович, – улыбнулся он, раскрывая амбарную книгу. – Для науки важна каждая деталь!

С четверть часа я расписывал изобретателю подробности случившегося, потом перетащил в кузов броневика заряды для ручной мортиры, снаряженные белым фосфором, – куда они мне теперь? – распрощался со стариком и вышел на улицу.

Немедленно налетел ветер, хлестнул холодным дождем, забрался за ворот куртки, попытался сорвать с головы котелок. Я ссутулился и, опираясь на трость, поспешил к ближайшей ветке паровика. Помимо шторма, из-за которого было прервано всякое сообщение с континентом, незамедлительному отъезду в Швейцарию препятствовало еще и банальное отсутствие денег.

Наличности худо-бедно хватало на оплату парома, но я вовсе не собирался побираться всю дорогу до Цюриха. И с этим мог помочь поверенный.

На мое счастье, из-за дождя движение паровиков не отменили, и большую часть пути удалось проделать в тепле и сухости. И это было просто замечательно: ливень на улице заметно усилился, канализация не справлялась, по дорогам текли бурные ручьи, а молнии сверкали с яростью артиллерийских канонад.

Меж высотных зданий ветер мчался с невероятной силой, едва не сбивая с ног и заставляя пригибаться. Когда поднялся в комнатушку поверенного, вода с меня текла ручьем.

– Виконт? – опешил при моем появлении законник. – Что-то случилось?

– Ужасная погода, – пробормотал я, доставая из несессера согласие покойного графа на мое вступление в права наследования. – Вот, примите все необходимые меры.

Поверенный быстро просмотрел бумаги и поднял на меня круглые от удивления глаза:

– Виконт, как вам это удалось?

– Помог иск, – просто улыбнулся я.

– Я все сделаю, виконт, – пообещал законник и замялся, – но можно не сегодня? Я до сих пор в конторе потому лишь, что боюсь не добраться до дома! Нужных людей сейчас на работе уже не застать!

– Хорошо, – кивнул я. – Тогда завтра. Я свяжусь с вами. Скорее всего, пришлю телеграмму, куда следует перевести первое поступление.

– Все сделаю, виконт! – повторил поверенный.

Я попрощался с ним и вышел в коридор, намереваясь переждать непогоду на Центральном вокзале и при первом же улучшении ситуации отправиться оттуда в порт. О деньгах теперь беспокоиться не приходилось, отчислений из семейного фонда будет вполне достаточно для грядущей поездки в Цюрих. А там все наладится само собой.

Все наладится!

Я так размечтался, что в вестибюле обратил внимание на шагнувшего навстречу человека, лишь когда тот произнес:

– Виконт Крус! А я вас везде разыскиваю!

Вмиг очнувшись, я сунул руку в карман и с опаской уставился на знакомого детектива-сержанта, рыжеусого и желтоглазого.

– С какой целью? – спросил у него.

– Главный инспектор желает вас видеть, – ответил полицейский, стряхивая с фуражки капли дождя. – С какой целю – мне не сообщили.

– Он же собирался домой?

– А он и просит привезти вас к себе домой, – подтвердил детектив-сержант. – Возможно, это как-то связано с его дочерью. Не знаю.

При упоминании Елизаветы-Марии заныло сердце, но я не подал виду, достал из кармана жестянку с леденцами, без всякой спешки закинул один из них в рот и только тогда объявил:

– Отлично! Не будем заставлять главного инспектора ждать.

Мы вышли на улицу, сбежали к подогнанной к самому крыльцу карете и поспешили укрыться в ней от дождя.

– Ну и погода! – покачал головой детектив-сержант, вытирая усы.

Я только кивнул и беседу поддерживать не стал. Мысли были заняты совсем другим. Да, рассчитывать мне было не на что, Елизавета-Мария высказалась на этот счет четко и недвусмысленно, и тем не менее всю дорогу я пребывал в предвкушении новой встречи с ней. Глупо? Чертовски глупо! Но, как известно, надежда умирает последней.

Я надеялся на чудо. Надеялся, пока мы катили по мокрым мостовым. Надеялся, когда петляли по запутанным улочкам Старого города. Надеялся, разглядывая через залитое дождем окошко особняк главного инспектора. И, шагая через двор, я продолжал тешить себя иллюзиями, будто поймал удачу за хвост. От чрезмерно развитого воображения в иных случаях одни лишь проблемы.

Холодным душем окатило в коридоре с задрапированными пестрой тканью стенами. За спиной раздался щелчок взведенного курка, и детектив-сержант без промедления потребовал:

– Стойте, виконт! – в поясницу уперлась оружейная сталь и прозвучала новая команда: – Руки вверх!

Я повиновался, попытался потребовать объяснений, но сыщик не стал ничего объяснять, только приказал:

– Молчите!

Он вынул из моей руки несессер и бросил на пол, затем охлопал карманы и забрал «Цербер». Потом отыскал нож. Детектив-сержант точно знал, что находится у меня в карманах.

– Идите и не оборачивайтесь! – отдал он приказ, отступая на шаг. – Вперед!

И я вновь двинулся по коридору, но теперь уже не питая никаких иллюзий в отношении своего ближайшего будущего. Голову рвали безответные вопросы – какого черта происходит?! – ноги подгибались, сердце едва не выскакивало из груди.