Клинков сказал:

— Какие здесь, на базе, могут быть вопросы? Они неизбежно возникнут в районах применения групп отряда, но там на них отвечать будет некому. Ладно. Спасибо за информацию, полковник, хотя ничего нового, кроме некоторых деталей, она мне не дала. Впрочем, один вопрос я задам. Где отряд будет грузиться в вертолеты?

Гаврилов объяснил:

— «Ми-8» уже стоят за ангаром. Экипажи задачу знают. Место для посадки подготовлено. Пилоты с момента взлета переходят в полное ваше подчинение. Вызов фронтовых штурмовиков, вертолетов огневой поддержки через меня. Позывной — База! Я буду на связи постоянно!

Клинков поднялся:

— Хорошо!

И обратился к подчиненным:

— К подразделениям, товарищи офицеры. Построение перед посадкой в «вертушки» в 22.00, в ангаре вдоль транспортного борта.

22.30. Два вертолета «Ми-8» МТВ один за другим поднялись в темное небо и взяли курс на северо-восток. Через час они совершили посадку на обширной поляне смешанного лесного массива, в квадрате 18-6Б-1. Пилоты заглушили двигатели. Теперь без команды полковника Клинкова пилоты не могли покинуть естественную площадку временной стоянки.

Отряд высадился из «вертушек» и, разбившись на группы, быстро обследовал близлежащую территорию, заминировав стоянку винтокрылых машин со всех сторон. После чего Клинков подозвал к себе Вьюжина:

— Игорь! Мы расходимся. Твоя задача главная. Абдулло если и сумеет уйти от нас, беда невелика. Возврата ему все одно не будет. А вот если уйдет в Афган Халим, сам понимаешь, после этого нам ничего не останется, как снять, к чертовой матери, погоны и пойти работать скотниками на ферму Шагрино! Упустить Дикого нельзя ни при каких обстоятельствах. Это вопрос чести!

— Да понимаю я все, Сергей Сергеевич. Не упустим Халима. Лишь бы разведка не ошиблась в маршруте отхода Дикого. Если он пойдет к границе другим путем, а не ущельем Ворона, преследовать банду мы не сможем. Даже перехватить его на границе, используя «вертушки», вряд ли успеем. Вот что больше всего беспокоит меня. А объявится в ущелье, мы возьмем его. Ребята очень злы на Халима, а посему отработают задачу, даже если он потащит с собой в горы всю сотню Абдулло.

Клинков сказал:

— Ты прав! Разведка указывает на единственный маршрут отхода Дикого, а такие хищники, как правило, имеют в запасе и другие пути. Поэтому я, выйдя на перевал Кейботал, закольцую усадьбу и вышлю к ней свою разведку с целью наблюдения за усадьбой. Получим подтверждение наличия Халима у Абдулло, возьмем Дикого под контроль. Как только он покинет селение, я посажу к нему «хвост» из ребят «Осы». Они будут поддерживать с тобой связь и сообщат, как отходит Халим. В этом случае, если бандит решит изменить маршрут, ты успеешь сориентироваться и заблокировать любой маршрут отхода подонка Халима.

— Но вы же этим ослабите группу Градовского и в целом снизите мощь штурмовых сил!

— Ничего! На нашей стороне фактор неожиданности. Да и об авиации не забывай. Мы как-нибудь разведем Абдулло, не впервой, главное — задачу должен выполнить ты!

— Что ж! Как скажете! Контроль над Диким с момента его выхода из усадьбы Абдулло действительно позволит моей группе не пропустить Халима к границе.

— Вот и договорились! Начинай выдвижение в ущелье. Да, поаккуратней. Гаврилов ни слова не сказал о том, выставил ли Абдулло посты раннего обнаружения противника. А он мог сделать это, и на приличную глубину. Не нарвись на эти вполне вероятные посты!

— Не нарвусь!

— Удачи, Игорь!

— Вам того же! До связи!

Вьюжин подал команду подчиненным, и «Стрела» скрылась в лесном массиве. Спустя десять минут, забирая восточнее, начали движение группы «Оса» и «Зенит», ведомые полковником Клинковым. Операция по ликвидации банды Абдулло и захвата террориста Халима Дикого вступила в активную фазу! И никто не мог просчитать, как эта операция закончится.

Группа Вьюжина двинулась по девственному лесу предельно осторожно, разбившись на «двойки». В качестве передового разведывательного дозора выступали капитан Мамаев со старшим лейтенантом Лебеденко. По флангам шли Бураков и Гончаров, замыкал колонну снайпер группы прапорщик Дубов.

До открытого пространства, разделяющего лесной массив с южным склоном перевала, шли два часа, используя приборы ночного видения. Ночь выдалась темная, хмурая, безлунная.

В 0.40 Мамаев доложил командиру группы:

— Вьюн! Мамай! Мы с Лебедем в кустах на выходе из массива.

Вьюжин спросил:

— Что видите?

— Да ни хрена особенного! Метров тридцать голой полосы и вновь лес, которым покрыт подъем на перевал.

— Люди?

— Какие, к черту, люди? Никого не видно, насколько позволяет видимость. Да ты подходи, сам все увидишь.

— Добро! Выходим к тебе!

Следовавшая от передового дозора на расстоянии ста метров основная часть группы вышла к Мамаеву буквально через минуты. Не меняя построения. Посему рядом с капитаном — командиром первой боевой «двойки» — оказался майор Вьюжин, прапорщик-связист Бутко, чуть позже замыкающий Дубов. Бураков вышел на окраину леса в пятидесяти метрах левее, Гончаров, выдержав примерно такой же интервал, справа.

Вьюжин осмотрел местность, проговорил:

— Да, места дикие, тропы звериные, да и то вижу всего две. Люди если и были здесь, то давно.

Командир группы взглянул на Лебеденко:

— Давай, Андрюша, поднимайся на хребет!

— Один?

— Нужна страховка?

— Да нет, просто спросил.

— Ну просто так просто. Поднимаешься по левой звериной тропе, видишь ее?

— Конечно, вижу!

— Идешь не спеша, времени у нас хватает. Выйдешь на вершину перевала, доложишь обстановку. Если, не дай бог, нарвешься на духов, что маловероятно, то в бой не вступай. Подай сигнал и отходи обратно, вытягивая их за собой сюда, на открытую полосу. Понял?

— Чего уж тут не понять? Ладно, пошел!

— Удачи!

— Угу, вам того же!

Лебеденко, еще раз оглядев окружающую видимую местность, броском миновал открытый участок и скрылся в кустах предгорья. Но лес на склоне был жидким, а посему все движения старшего лейтенанта до половины склона контролировались бойцами «Стрелы». Вот дальше Лебедь выходил из зоны видимости. Там он должен был рассчитывать только на себя. Впрочем, Вьюжин не волновался, зная возможности Лебеденко как профессионала, полностью адаптированного к работе в горных условиях. Лебедь, идя по тропе, внимательно осматриваясь, затылком словно чувствовал на себе взгляды боевых товарищей. Это придавало уверенности. Хотя и без контроля снизу Андрей не испытывал какого-либо психологического дискомфорта и был уверен в себе. Пройдя половину пути, остановился. Тропа резко пошла влево, слегка забирая то вверх, то вниз. Старший лейтенант вызвал командира группы: