— Вьюн! Лебедь! Трасса ушла влево!

Вьюжин ответил:

— Принял! Если есть возможность, поднимайся по прямой. Нет, иди по тропе!

— А если она пойдет вниз?

— Не должна! Зверь не для того поднимается по склону, чтобы на полпути развернуться. Он ходит в ущелье!

— Значит, впереди препятствие?

— Возможно, для зверя, но не для офицера спецназа! В общем, действуй по обстановке!

— Принял! Продолжаю подъем вне тропы.

— Продолжай!

Лебеденко вскоре понял, почему звериная тропа ушла влево. Прямо по ходу возникла клинообразная каменная глыба, своеобразным зонтом накрывающая часть склона. Старший лейтенант прошел под ней, увидел трещину. Действительно, животному здесь не подняться, а вот человеку не без труда, но можно.

Андрей поднялся, насколько мог, по трещине. Далее она расширялась в неглубокую пещеру, но край глыбы висел на расстоянии каких-то двадцати-тридцати сантиметров. Придется прыгать! И цепляться за уступ этого «зонта»! Главное, не промахнуться. Иначе лететь Андрюше по склону туда, откуда он начал подъем. Целым он в этом случае на открытую полосу точно не вылетит. Если не разобьется, то переломает конечности. А это непозволительная роскошь — потерять одного из семи бойцов группы до контакта с противником.

Закинув «вал» за спину, сняв прибор ночного видения, старший лейтенант подпрыгнул. И… зацепился за край нависшей каменным зонтом глыбы. Облегченно вздохнул: не промазал. Теперь подтянуться и втащить тело на террасу. Это уже дело техники. Для тренированного офицера подобное упражнение не представляло никакого труда, и через минуту Лебеденко уже стоял на глыбе. Увидел чуть выше и звериную тропу. Прав командир, не для того зверь шел вверх, чтобы остановиться на полпути. Он огибал непроходимый для себя участок.

Старший лейтенант вызвал Вьюжина:

— Вьюн! Лебедь!

Командир группы тут же ответил:

— Вьюн на связи! Что у тебя, Андрюша?

— Порядок! Уперся в нависающую террасу, непроходимую для животных. Нашел трещину. По ней поднялся, но вам не советую повторять мой маршрут. Лучше идите тропой. Она выходит выше уступа вновь на склон. Далее пойду опять по ней.

— Принял, Лебедь! Работай!

Дальше Лебеденко поднялся без труда. С этой стороны склон был достаточно пологим. До каменной гряды, венчающей вершину перевала. А вот за грядой перевал обрывался почти отвесной скалой до самого ущелья. Обрывалась и тропа.

Старший лейтенант доложил командиру:

— Вьюн, я на вершине!

— Что она собой представляет?

— Гряду, обрывающуюся в ущелье отвесной скалой.

— Расстояние до дна ущелья?

— Метров пятьсот, не меньше!

— Противоположный склон?

— Такая же хрень! Кругом ни души!

— Ясно! Визуально обследуй местность. Мы идем к тебе.

Лебеденко напомнил:

— По тропе, командир!

— Это я не забыл. Конец связи!

Группа подошла к старшему лейтенанту через полчаса, быстрее, чем он сам взобрался на перевал.

Выйдя к Лебеденко, Мамаев спросил:

— Андрюш! Ты где на террасу взбирался?

— Внизу!

Андрей чувствовал какой-то подвох в голосе своего первого номера. Тот улыбнулся:

— Понятно, что не сверху! По трещине?

— По ней, и что?

— А знаешь, сколько надо было пройти по тропе, чтобы обойти террасу?

— Я не ясновидящий!

— Заметно! Двадцать метров! Всего двадцать метров, и ты спокойно, безо всякой акробатики вышел бы на этот каменный зонт!

Лебеденко взглянул на капитана:

— Все умные, один Лебедь дурак! Или тебе неизвестно, что я выполнял приказ командира?

Мамаев улыбнулся:

— Не обижайся, Андрюша, приказ можно выполнить по-разному. Но, ладно, хватит об этом.

Вьюжин выбрал позицию за грядой, имея перед собой неплохой обзор ущелья.

Подозвал к себе офицеров:

— Мы в заданном квадрате! Место для засады никакое.

Бураков предложил:

— Надо бы пройтись по гребню. Посмотреть на склоны слева и справа.

Вьюжин согласно кивнул:

— Так мы и сделаем! К плато по вершине пойдет все тот же неизменный наш Лебеденко, в противоположную сторону старший лейтенант Гончаров. Участки разведки — километр в оба направления.

Лебеденко сплюнул на камни, но ничего не сказал. Это не осталось без внимания Вьюжина:

— Ты чего, Андрюш? Недоволен чем-то? Сказать что-то хотел?

— Поблагодарить за оказанное доверие, но не время.

— Правильно! Потом поблагодаришь. А сейчас перекур пять минут и вперед! Остальным отдых.

Лебедь произнес:

— Во-во, остальным отдых!

Вьюжин пропустил реплику.

Лебеденко, выкурив сигарету, поднялся с камня:

— Ладно! Не будем тянуть кота за яйца, пошел я.

— Удачи, Андрюш!

Лебеденко двинулся по хребту. В противоположном направлении отправился и старший лейтенант Гончаров.

К Вьюжину подсел Мамаев:

— Если и искать наиболее неудобную позицию для нападения на отряд боевиков, то только здесь, в этом квадрате! Интересно, чем руководствовалось командование, определяя для засады этот участок? Ни один разведчик, если в ущелье вообще проводилась дополнительная после уничтожения Тамерлана разведка, не признал бы этот квадрат как вероятное место засады. Даже стажер.

Командир группы задумчиво произнес:

— Не скажи, Стас! Но об этом позже. Сейчас, пока есть возможность, отдыхай. Завтра, вернее уже сегодня, нам предстоит занимать позиции для штурма. И черт его знает, каких усилий и потери времени нам это будет стоить! Так что пользуйся моментом.

Мамаев отошел к бойцам группы, устроившимся ниже вершины перевала в неглубокой удобной яме.

Вьюжин же осмотрел окрестности. Задумался. Ему принимать решение по определению места засады, а без информации Лебеденко, Гончарова, а также от полковника Клинкова сделать это майор не мог. Засаду надо организовать так, чтобы не оставить превосходящим силам противника ни единого шанса вырваться из нее! Придется ждать. Опять ждать!

Первым на связь вышел Лебеденко, спустя почти сорок минут после ухода:

— Вьюн! Лебедь!

— Слушаю!

— Командир, передо мной такая позиция, о которой можно только мечтать!

— Подробнее!